На краю земли

— Странное дело, — заметил доктор Харрингтон. — Ведь я наблюдал за тем, как быстро и ловко вы проводите ампутации.

— Ничего удивительного, — возразил Стивен. — Кто способен на большее, не обязательно способен на меньшее, как говаривала одна известная мне сестра милосердия. Я был бы чрезвычайно благодарен, если бы вы подыскали мне какого-нибудь ловкого молодого человека с крепкими руками и нервами.

— Если речь идет только об удалении зубов, — отвечал доктор Харрингтон, — то я знаю одного малого, ловкость рук которого вас удивит. Посмотрите, — продолжал он, широко открыв рот и повернувшись к солнцу. — Посмотрите, — повторил он, указывая на брешь и говоря придушенным голосом, — на второй коренной сверху справа. — Затем своим обычным голосом добавил: — Прошло всего пять дней, а ранка, как видите, почти затянулась. Невероятно, но он проделал это одними пальцами. Правда, молодым человеком его уже не назовешь. Между нами, Мэтьюрин, — Харрингтон, наклонился к Стивену и прикрыл рот ладонью, — он скорее смахивает на знахаря. Разрешит ли Палата принять его на службу, не знаю. Похоже, что латыни он не знает совсем.

— Если он так ловко рвет зубы, то, по моему убеждению, можно обойтись и одним английским, — отвечал доктор Мэтьюрин. — Скажите, ради бога, где его можно найти?

— В госпитале, а зовут его Хиггинс. Но я ручаюсь лишь за его сноровку. Вполне возможно, что в остальном он обыкновенный лекарь-недоучка.

— Доктор Мэтьюрин, прошу вас, сэр, — произнес посыльный, который проводил Стивена в кабинет секретаря адмирала, где его уже поджидали мистер Ярроу и мистер Покок.

Мистер Покок сообщил, что получил письмо доктора, которое следовало доставить с почтой мистеру Рею, и что почта уже отправлена. Стивен поблагодарил его, заметив, что тем самым, по всей вероятности, будет сэкономлено много времени, что очень важно для него. Затем возникла непродолжительная пауза.

— Мне несколько неловко начинать, — признал Покок, — поскольку сведения, которые я должен сообщить, были получены мною в преднамеренно неопределенной форме. Поэтому я вынужден говорить, как бы скрывая многие вещи, которые должны показаться странными и, возможно, даже обидными для доктора Мэтьюрина.

— Напротив, — возразил доктор. — Если, как я предполагаю, речь идет о конфиденциальных вопросах, то мне хотелось бы знать лишь те подробности, которые касаются только меня. В таком случае никакой промах или оплошность с моей стороны не смогут раскрыть противнику картину общего замысла.

— Превосходно, — отозвался мистер Покок. — Похоже на то, что правительство отправило некоего господина в одну или несколько южноамериканских колоний Испании с крупной суммой денег. Он плывет из Кейптауна под именем Каннингем на пакетботе «Даная» — быстроходном бриге. Однако министр очень опасается, что «Даная» может быть захвачена «Норфолком». И если «Сюрприз» встретит пакетбот, то он должен предупредить его о грозящей ему опасности и, если операция не будет связана с большой потерей времени, эскортировать его в один из южноамериканских портов. Но если это невозможно или если порт окажется на восточном, то есть Атлантическом, побережье, необходимо принять другие меры. У господина два сундука металлических денег, каковые будут оставлены в его распоряжении. Однако в его каюте также находится гораздо более крупная сумма в купюрах, облигациях и других ценных бумагах. Об этом ему неизвестно, хотя я предполагаю, что лицо, которому эта более крупная сумма предназначена, получило указания, каким образом отыскать ее. Во всяком случае, вот указания, — проговорил он, протягивая доктору листок бумаги. — Они помогут вам обнаружить пакет. А вот записка, которая гарантирует, что господин поймет ситуацию. Это все, что мне требовалось сообщить вам.

В течение какого-то времени «Каледония» была наполнена знакомыми звуками: топотом сотен ног матросов, выхаживающих шпили, свистками и возгласами, обычными на корабле, который снимается с якоря. Наступила пауза, и Ярроу произнес:

— Такое впечатление, будто они тащат кота, прежде чем подцепить рыбу.

— Возможно, им придется использовать пса, — заметил Покок.

— А у меня такое впечатление, что они поймали мышь, использовав вместо приманки лису, а под конец довольствуются ящерицей, — произнес Стивен.

— Господи, что за жаргон используют эти честные люди! — воскликнул Покок, хохоча от души впервые за время их знакомства. — Неужели используются такие термины?

— А то как же! — отозвался Стивен. — А где-то возле мачты имеются и гончие.

— Не зря я упомянул кота и рыбу, — сказал Ярроу. — Шкипер объяснил мне эти названия только вчера. Он упомянул также лошадей, дельфинов, мух, пчел, словом, всех обитателей Ноева ковчега, ха-ха-ха!

— Прошу прощения, господа, — произнес высокий суровый флаг-лейтенант, появившийся в дверях, и все штатские перестали улыбаться. — Адмирал желает вам всего наилучшего.

Катер с «Сюрприза» уже успел доставить его капитана и гребцов на корабль, где они принялись за работу. Парадный трап флагманского корабля был давно поднят. Со шкафута Стивен смотрел на крутой и опасный спуск, на неспокойное море, где свежий зюйд-вест срывал гребни волн, на управляемую двумя какими-то типами утлую шлюпку, которая подпрыгивала на волнах словно пробка. Он неуверенно шагнул к борту, и Покок, видя его нерешительность, заметил:

— Если вы сделаете один шаг, держась за меня, а мистер Ярроу будет держаться за мою вторую руку, ухватившись в то же время за это кольцо, то мы, пожалуй, сможем, изображая живую цепь, продвигаться вместе, не особенно подвергая себя опасности.

По-видимому, со стороны они являли собой забавное зрелище, но предложенный способ оказался вполне пригодным, и в то время, как флагманский корабль, идя круто к ветру правым галсом, с величественным видом проследовал в сторону мыса Европа, ставя один парус за другим, наемная шлюпка доставила доктора Мэтьюрина, совершенно сухого, к «Сюрпризу», экипаж которого по-прежнему пребывал в хлопотах. Часы его по-прежнему шли (они то и дело страдали от частых погружений доктора в воду), а секретные, написанные убористым почерком бумаги, которые он только что получил, оказались неподверженными воздействию морской воды. Стивен поднялся на корабль по кормовому трапу и оказался в самом центре бурной деятельности. Джек Обри, успевший снять щегольской мундир, стоял у шпиля и отдавал приказания матросам, которым предстояло подтянуть корабль на расстояние двух якорных канатов в наветренную сторону. Моряки с серьезными, сосредоточенными лицами сновали мимо Стивена, толпились на сходнях, шкафуте и особенно на полубаке.

— Это вы, доктор! — воскликнул капитан, завидев Стивена. — Извините, что пришлось покинуть вас, но, как говорится, куй железо, пока горячо. Мы как раз подтягиваемся к причалу Грязного Дика — будем грузить пушечное сало, уголь, смолу, деготь. Так что, если у вас есть дела на берегу, самое время туда отправиться. Несомненно, вы уже подумали о запасах для своего лазарета: переносных термосах, шинах и прочих вещах с мудреными названиями?

— Тотчас же отправлюсь в госпиталь, — отозвался Стивен и, едва с фрегата бросили сходни на причал, был таков.

— Скажите, пожалуйста, мистер Эдвардс, — спросил Стивен главного врача госпиталя, — вы знаете мистера Хиггинса?

— Я знаком с одним мистером Хиггинсом, мы вызываем его время от времени по мере необходимости. Мистер Оукс нередко поручает ему операции по удалению зубов. Признаюсь, нашему цирюльнику эта конкуренция совсем не по нутру, но у мистера Хиггинса настоящий талант. Он умеет удалять еще и мозоли, — добавил мистер Эдвардс с пренебрежительной усмешкой. — Между прочим, Хиггинс вытащил зуб у доктора Харрингтона, так что, если вам нужны его услуги, я пошлю за ним. Нынче он пользует своих пациентов в прачечной.

— Хотелось бы увидеть, как он работает. Не беспокойтесь, прошу вас, дорогу я знаю.

Даже если бы Стивен и не знал дороги в прачечную, грохот барабана подсказал бы ему, куда идти. Он открыл дверь под участившийся ритм барабанной дроби и увидел мистера Хиггинса в одной рубашке, склонившегося с засученными рукавами над каким-то моряком. Целая скамья ожидающих своей очереди матросов так и ела кудесника глазами. Бой барабана зазвучал еще чаще и громче; моряк издал придушенный крик, и Хиггинс победно выпрямился, держа в пальцах зуб. Все пациенты облегченно вздохнули. Повернувшись, зубодер увидел Стивена.