Драгоценности Парижа (СИ)

— Се мари авес, ла филь, — нервно ответил уже ощетинившийся ежиком его товарищ. Посоветовал. — Заканчивай с расставаниями, Дарган, из их кольца мы вряд ли сумеем вырваться.

— Мариер авес… же мариер авес… — девушка схватилась ладонями за покрывшиеся красными пятнами щеки, восхищенно воззрилась на своего кумира, она словно забыла, где находится. Но Дарган уже не замечал ее, подцепив полы черкески, он шустро запихивал их за кожаный ремень на поясе. Его примеру последовал Гонтарь. — Же…

— Апре сон камарад, апре, — напряженным голосом перебил ее Гонтарь. — Все, милая, свидание закончилось, нам надо утекать.

— Мой друг прав, нам не до хорошего, — подтвердил Дарган, закатывая рукава черкески, — Теперь как бы изловчиться, чтобы поухватистей, — он напялил на глаза папаху, не оборачиваясь, кивнул товарищу. — Хомутай гнедого, а там дело покажет. Отцу и сыну…

Дарган на глазок примерил расстояние до холки близкой лошади с громадным драгуном, вильнул зрачками на вторую с полусонным седоком. Резко оттолкнув девушку от себя, кошкой метнулся к коню и через мгновение уже сидел позади неповоротливого из–за мешковатой формы всадника. Столкнув его с седла, вырвал из рук конец уздечки, за которую тот пытался зацепиться, завернул морду лошади так, что по зубам у той застучали железные загубники. Конь взвился на дыбы, перенес мощное тело на задних ногах в обратную сторону. Подбегавший солдат застыл на месте с прижатым к груди ружьем, девушка едва успела отскочить на обочину. Дарган оглянулся на друга. Сидя верхом на лошади, тот боролся с крепким седоком, не желавшим спрыгивать на землю. Тогда Дарган выхватил из–за голенища нагайку, полоснул драгуна по плечам, еще раз, по жирному бедру. Экзекуция подействовала, верховой соскочил с седла, словно его ошпарили кипятком. Не давая возможности опомниться третьему всаднику, казак огрел нагайкой и его, заставив наклониться к холке и дать шпоры коню. Путь был открыт. По разбойничьи свистнув, Дарган всадил каблуки под сытое брюхо скакуна и помчался вниз, к учебному заведению Сорбонна с тощими студентами возле входа, мимо магазинчиков, кафешек и других бистро, в которых хозяева были рады любому посетителю. Особенно русским, оставлявшим на прилавках весомые серебряные рубли — национальную валюту Российской империи. За спиной слышался дробный цокот копыт лошади товарища с детства, на которого можно было положиться как на себя. Так же и Гонтарь имел полное право не сомневаться в надежности горячего и дерзкого друга.

— Стой, — раздался сзади запоздалый окрик солдата из патруля. — Вот антихристы, в христа–мать… Стой, говорю, басурманово племя, стрелять буду…

Тишину в центре огромного города потревожил звук выстрела из ружья. Через несколько мгновений прозвучал второй выстрел, который сделал пустившийся вдогонку верховой драгун, но торопился он не здорово, лишь до первого поворота. И тут–же последовал третий залп от одного из пришедших в себя, спешенных не по своей воле, неудачников. Пригнувшись к гриве, Дарган поддал коня пятками под бока, завернул в переулок с домами с островерхими крышами. Площадь с похожей на королевский дворец Сорбонной осталась позади, вдогонку казакам полетел пронзительный свист из стоявшей по периметру ученой молодежи. Дарган подобрал верхнюю губу и ответил таким залихватским посвистом, что взмыленный рысак суматошно запрядал стоячими ушами. Показалось, вокруг установилась мертвая тишина, а может, от напряжения заломило перепонки, потому что цокота копыт долго не было слышно.

Дома помельчали, мостовая перешла в грунтовую дорогу, уже замелькали прижимавшиеся к берегу реки окраины. Кони вынесли седоков к расположению какой–то кавалерийской части. Об этом совпадении оба только мечтали, потому что гнать лошадей к месту постоя своего полка было бы безумием — расследование назначили бы незамедлительно. Спрыгнув с седел, они закрутили концы уздечек на ветках деревьев перед полосатыми будками со шлагбаумом, нырнули в глухой проулок с зарослями чертополоха. Нужно было уносить ноги, пока наряды из военных патрулей не оцепили район и не пошли прочесывать улицу за улицей. Установленные в поверженной империи с подачи Александра Первого комендантские правила действовали неукоснительно.

Друзья появились в части, расквартированной по домам местных жителей тогда, когда солнце коснулось краем далеких городских крыш на другом берегу реки Сены. Терские казаки готовились к отбою, возле привязей перед подъездами возились лишь те из них, которых назначили в ночной наряд. Гонтарь сразу отправился на квартиру, а Дарган прошел на конюшню, где в стойлах хрустели овсом два его коня — кабардинец и запасной дончак. Огладив кабардинца, подкинул под морду ему еще жменю сухого зерна. Мягкими губами конь пощупал грубоватые ладони хозяина, фыркнул и отвернулся, как бы показывая, что и тому пора отправляться на отдых.

Но почивать было некогда. Выйдя за ворота, Дарган вновь посмотрел на покрасневшее солнце, уже наполовину опустившееся за высокие шпили дворцов, затем заскочил в небольшой флигелек за хозяйской усадьбой. Вынув из висящей на стене саквы круг каймачьего сыру, отбил кусок, разломил его на несколько частей, торопливо пожевал. Остальное засунул обратно. Зачерпнув кружкой из бадьи воды, запил трапезу и сразу сунулся на выход.

— На ночные забавы собрался? — окликнул его Черноус, заросший темной щетиной казак. Он сидел на табуретке, оглаживая на колене суконкой острую шашку. — Не к той мамзельке, что возле Нотре Дама поджидала?

— А ни то, тебе одному ночами по лумырям шабалить? — огрызнулся Дарган, хотя на душе было неспокойно. На забавы он уходил в первый раз и чем они могли закончиться, не имел представления. — Схожу, коли приглашают.

— Пешкеш–то заготовил? — не унимался Черноус.

— Без него никак?

— А как без пешкеша? — вопросом на вопрос ответил казак. Засмеялся. — Потом все равно флинту придется назначать, да не дедовским вот такенным ружьем, а за монета. По подарочку и посмотрят, какой выкуп с тебя брать.

— Никакого, я на серьезное не согласный. К тому ж в станице у нас такие скурехи с душеньками, что чихирю не хватит обновку отмыть, и флинту берут или пистонным ружьем, или деньгами, по его цене. А тут баловство одно, для приросту населения.

— А понравилась мамзелька?

— С чего ж тогда в ночные хаживать.

— Гонтарь с тобой настроился?

— Не, с него довольно.

Дарган вспомнил, что друг намекал на хозяйский схрон, который мусью зарыл где–то на подворье. Подумал, что надо бы выбрать время и прощупать углы, чтобы опередить с набегом на клад других охотников. А вдруг там таятся большие сокровища, за которые всегда можно будет выручить немалые деньги. Зыркнув по просторному базу, вздохнул и поправил кинжал на поясе, пора было отправляться на свидание.

— Тогда саул бул, казак, — оскалил белые зубы Черноус. — Будь здоров.

Дарган сразу заспешил по направлению к площади недалеко от церкви Нотре Дам, на которой договорился встретиться с девушкой. Заметил вдруг, что патрулей на улице прибавилось, но особого значения не придал. Даже если солдаты начали искать его с другом, вряд ли они чего добьются — среди терских казаков предателей не было. Он все еще был в сомнениях, правильно ли поняла его девушка и не помешает ли опять встрече ее долговязый ухажер. К тому же быстро темнело, по такую пору подружка не захочет высовывать нос на улицу сама. Но как только пятки ощутили грубоватые камни площади и Дарган остановил взгляд на ступенях перед входом в здание с колоннами, на душе у него отлегло. Даже в темноте можно было различить стройную фигурку в белом платье, стоящую на самой верхней площадке. Дарган шустро взбежал, схватил девушку за руки. Она прильнула к груди, обдав душистым запахом, исходящим от светлых волос, прячущих в локонах струящуюся по шее золотую цепочку с упавшим между грудями разноцветным медальоном. Он оглянулся вокруг, успел заметить, что за дальней колонной кто–то топчется. По спине прокатился неприятный холодок.