Динамит пахнет ладаном

Детина открыл дверь перед Хелмсом, и тот заглянул внутрь.

«Пора!» — приказал себе Захар и медленно вытянул револьвер из кармана. Когда он прижал руку с кольтом к бедру Эвелины, та изумленно вытаращилась. Он легонько куснул ее за грудь.

— Сумасшедший! Так дело не пойдет! — жалобно пропищала девица.

— Ну, милашка, не обижай меня, и я тебя не обижу, — пьяно промычал Захар, подталкивая ее вперед.

Она задрожала и попятилась. Видно, ее охватил страх, едва она почувствовала на своем бедре холод револьвера, спрятанного под складками задранной юбки.

Ему оставалось сделать несколько шагов.

И вдруг Полковник совершил такое, от чего Гурский замер на месте.

Хелмс вошел в номер и закрыл за собой дверь!

Хелмс вошел в номер и закрыл за собой дверь.

— Вот уж кого я не ожидал здесь увидеть! — сказал он весело. — Хотя мне следовало бы догадаться. Что же, мистер Орлов, отдаю должное вашей изобретательности.

Полковник огляделся. Орлов занимал кресло, стоявшее между кроватью и зеркалом, и Хелмсу ничего не оставалось, как сесть на стул возле балконной двери.

— Итак, вы нашли способ вытащить меня на переговоры, — нарочито бодро продолжал Полковник. — Весьма экстравагантный способ, должен заметить. Возможно, результаты наших переговоров многим покажутся не менее экстравагантными.

— Не сомневаюсь, — произнес Орлов.

— Полагаю, вы в курсе некоторых перемен на вашем предприятии, — осторожно сказал Хелмс, следя за выражением лица собеседника. Орлов бесстрастно глядел мимо него. — Да, произошли некоторые перемены. Я бы не назвал их необратимыми. Нет, не назвал бы. Но, вполне возможно, мы найдем способ не отказываться от этих перемен, а сделать их одинаково приемлемыми и для вас, и для нас. Конечно, если вы станете настаивать, мы могли бы вполне официально провести операцию купли-продажи. Но для такой сделки придется провести огромную предварительную работу. Кстати, какая цена вас устроила бы? Помнится, весной мы остановились на сорока пяти тысячах. Нет-нет, я понимаю, что реальная цена завода намного выше. Где-то около восьмидесяти. Но вы же понимаете, финансами распоряжаюсь не я. Я всего лишь веду переговоры…

— Мы здесь не из-за моего завода, — сказал Орлов. — Закройте рот, Хелмс. И послушайте меня.

— Я весь внимание. — Полковник сложил руки на коленях и подался вперед.

— Мы захватили ваш динамит.

— Что? Мойдинамит? Я не имею никакого отношения к динамиту! Мистер Орлов, позвольте напомнить, я представляю интересы компании «Стандард Ойл», а не «Дюпон». Мой бизнес — нефть, а не взрывчатые вещества.

Хелмс постарался улыбнуться. Но лицо Орлова оставалось каменным.

— Обойдемся без лишних слов. Итак, мы захватили ваш динамит. Не весь. А нам нужен — весь. Предлагаю отдать нам груз. Часть его находится в Мексике. Часть на складах Мэнсфилда. Нам не составит труда завладеть и той, и другой частью. Но это потребует времени. И жертв. Не хотелось бы лишний раз проливать кровь. Поэтому я и вызвал вас сюда. Вы можете отдать нам динамит, и тогда мы оставим вас в покое. Можете отказаться. И тогда мы заберем его сами. Решайте.

Хелмс поерзал на неудобном стуле.

— Мистер Орлов, вы же разумный человек. Неужели вы думаете, что я не был готов к подобным угрозам? Отель окружен моими людьми, и вам не удастся уйти отсюда…

— Вам тоже, — перебил его Орлов, — если вы не дадите согласие.

— Неужели вы собираетесь меня убить?

— Выбор за вами. Вы тоже разумный человек. Подсчитайте, что дороже, ваша жизнь или несколько тонн оружия.

— На весах и ваша жизнь тоже, — напомнил Хелмс.

— Кажется, вы не читаете собственных газет, — сказал Орлов без тени улыбки. — Моя жизнь уже ничего не стоит. Но я жду ответа.

— Если я скажу «нет», разговор закончится?

— Да. Мой человек держит вас на мушке.

Орлов кивнул в сторону проема в стене, задернутого плюшевыми занавесями.

— Так нечестно, — натянуто рассмеялся полковник. — Если б я знал, что вы тут не один…

— Вы бы не вошли, я знаю. Итак. Вы еще можете сказать «да».

«Откуда он знает, что динамитом распоряжаюсь именно я? — подумал Хелмс. — Взрывчатка принадлежит Мэнсфилду. Перехваченные револьверы украдены с армейских складов. Почему же он говорит именно со мной? Как много он знает?»

— Допустим, я соглашусь, — медленно произнес Хелмс. — Каков будет механизм передачи груза?

— Вы укажете нам номер вагона. И дадите связь с вашими людьми на станции Вилья. Мы перебросим туда остатки груза с фермы в Клеверной долине…

«Он знает всё! — подумал Хелмс. — Кто за ним стоит? Не может же простой иммигрант, бродяга, рейнджер, пьяница — не может простолюдин так говорить со мной! За ним кто-то стоит, но кто?»

— … Как только вагон дойдет до места назначения, вас отпустят, — закончил Орлов.

— Что значит «отпустят»?

— Это значит, что пока мы будем заниматься грузом, вы останетесь под присмотром. Так будет спокойнее и для нас, и для вас.

Хелмс понимал, что все сведения Орлов мог получить, допросив Стиллера. Но сведения — только часть разговора. Гораздо сильнее действовали не сами по себе слова, а интонации, манеры, тактика беседы. И именно в этом полковник ощущал присутствие какой-то высшей силы, стоящей над Орловым, как кукловод над марионеткой.

Он был готов уступить, хотя бы ради любопытства. Противник рано или поздно раскроет свое лицо, но чтобы его увидеть, желательно остаться в живых.

Полковник спросил, стараясь придать голосу равнодушную окраску:

— Где гарантии, что вы не прикончите меня, как только получите товар?

— Мы покидаем Штаты, и вы не будете представлять для нас опасность. Повредить нашим друзьям вы не сможете, потому что вам до них не добраться. А вот они могут добраться не только до вас. — Неожиданно лицо Орлова осветилось улыбкой. — Решайте, Герберт. Представьте, что мы играем в шахматы. Фактически я предлагаю вам ничью. Мы оба понесли потери, совершили размены фигур. Хотите сражаться, пока на доске не останутся только два короля? Опытный мастер умеет быстро оценивать позицию. Соглашайтесь на ничью. И — займемся своими делами.

— Ну, что же… — протянул Хелмс.

За дверью грохнул выстрел.

Хелмс проворно юркнул со стула на пол и перекатился под стол. В комнате загремели выстрелы, зазвенело разбитое стекло. «Мне конец, — подумал Хелмс. — Надо было соглашаться сразу».

Гурский продолжал тискать Эвелину, приперев ее к стенке. Одна грудь вывалилась наружу, и он принялся облизывать набухший сосок. Девка уже не сопротивлялась, а только шептала что-то невнятное, и он чувствовал, как она прижимается к нему животом. Захар и сам немного завелся, изображая пьяную похоть, но продолжал незаметно следить за верзилой, что стоял у двери, за которой скрылся Хелмс.

«Полковник не вошел бы туда, если бы заметил опасность, — думал Гурский. — Он же не дурак. Наверно, увидел знакомого. Наверно, понял, что сможет его уговорить. Он у нас мастер уговаривать. Ну, а если он увидел, что ему в лоб ствол нацелен? Вот и шагнул. Черт! Жду еще немного, а потом…»

Неожиданно раздался надтреснутый тенорок Тихомирова:

— Я тоже должен быть там. Мистер Хелмс не уполномочен вести переговоры о моем имуществе.

— Сказано тебе, зайдет один, — прогудел верзила. — Стой тут. И жди. Без тебя договорятся.

— Я… Мне… Мы… — Тихомиров шагнул вперед.

И тут же ему в грудь уперся ствол кольта.

«Ловко!» — восхитился Гурский. Верзила только с виду казался увальнем, а пушку наставил молниеносно.

— У него тоже ствол! — вдруг запищала Эвелина, отталкивая Захара.

Гурский, не раздумывая, выстрелил. Но девка толкнула его, и он понял, что промазал. Тут же выстрелил снова. Детина пошатнулся, выронив револьвер. И через мгновение рухнул на пол возле двери.

— Добей его! — крикнул Захар Тихомирову и пинком распахнул дверь.

Схватив девку за волосы, он выставил ее перед собой. Толкнул, шагнув в комнату и держа ствол над ее плечом.