Друид

— Что же, друид, — сказал Гай Оппий, — я не требую, чтобы ты немедленно принял решение и сообщил мне о нем. У тебя еще есть время на размышление.

— Я дам окончательный ответ через семь дней.

Именно столько времени оставалось до того момента, когда кельтская делегация в соответствии с договоренностью должна была явиться для проведения переговоров с Цезарем.

— Если же в течение этого времени Цезарю понадобятся мои услуги, то я с удовольствием сделаю все от меня зависящее. Только дайте знать.

По лицам Гая Опия и Авла Гирта я понял, что они довольны услышанным ответом. В то же самое мгновение полог, закрывавший вход в палатку, откинули, и внутрь вошел человек, с ног до головы забрызганный грязью. Его плечи, грудь и спину прикрывала накидка из грубого черного полотна, из-за чего вошедший напоминал ворону. На ногах у незнакомца были высокие кожаные сапоги. У человека в черной накидке был громкий голос. Он говорил с очень сильным акцентом, свойственным иберам [38]:

— Бальб приветствует поэтов Цезаря!

— Бальб! — воскликнули Гай Оппий и Авл Гирт почти одновременно. Оба тут же бросились к прибывшему с распростертыми объятиями, словно после долгой разлуки встретились со старым другом. Бальб подошел к обеденному ложу и рухнул на него, словно не имея больше сил стоять. С облегчением вздохнув, он сказал:

— Наконец-то я добрался в ваш лагерь. Уверен, торговцы будут благодарны нам за то, что мы построим в Галлии приличные дороги.

Гай Оппий тут же позвал одного из своих рабов, который помог Бальбу стянуть сапоги, а затем принес ему холодной воды, которой тот с удовольствием вымыл руки и лицо.

Авл Гирт бросил на меня короткий взгляд.

— Это Бальб, а если точнее — Луций Корнелий Бальб, гадитанец, верой и правдой служивший Цезарю еще в Испании и выполнявший там обязанности praefectum fabrum. Сейчас же он…

— Тайный агент Цезаря в Риме, — громко заявил Бальб, с гордостью взглянув на меня, и сразу же наполовину осушил кубок с глинтвейном, протянутый ему Гаем Оппием.

— Это Корисиос, кельтский друид из племени рауриков. Я надеюсь, что он будет помогать нам при составлении ежегодных отчетов, которые Цезарь должен отправлять в Рим, — сказал Гай Оппий.

— Ведь мы можем хотя бы надеяться на то, что ты примешь наше предложение, Корисиос? — спросил Авл Гирт.

В ответ я лишь кивнул.

— Тебе, наверное, нелегко пришлось в дороге? — поинтересовался Оппий у Бальба.

— Он прибыл сюда прямо из Рима, — пояснил мне Гирт.

Тайный агент Цезаря взял с подноса гроздь винограда, отщипнул одну ягоду и, не торопясь давать ответ на поставленный ему вопрос, положил ее в рот. Затем Бальб съел еще одну виноградину и наконец заговорил вновь:

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «нелегко»? С тех нор как я сложил с себя полномочия казначея Цезаря, даже самая утомительная многодневная поездка через местность, кишащую варварами, кажется мне увеселительной прогулкой. А как дела у моего замечательного преемника? Он еще не повесился?

— В данный момент Мамурра развлекается в ванной с Олусом и пока что не собирается сводить счеты с жизнью, — рассмеялся Авл Гирт. Я с нетерпением ждал удобной возможности, чтобы попрощаться с римлянами, но, похоже, Гай Оппий и Авл Гирт вовсе не хотели, чтобы я уходил.

— Бальб — самое важное связующее звено между лагерем нашего легиона и Римом, — объяснил мне Гай Оппий.

Тайный агент Цезаря кивнул и добавил:

— Благодаря мне мой друг Гай Юлий Цезарь всегда знает, что у кого на уме. Например, каким образом Помпей собирается избавиться от него: отдать наемному убийце распоряжение пронзить сердце Цезаря кинжалом или подсыпать ему яд. Или, может быть, Красс уже пообещал свободу одному из фракийских гладиаторов, если тот принесет ему на блюде голову проконсула. С другой стороны, многие сенаторы и уважаемые в Риме мужи вздохнули бы с облегчением, если бы на этом блюде лежало мужское достоинство нашего великого полководца. — Бальб громко рассмеялся.

— Вы помните ту темноволосую Серену? У нее такой щупленький муженек невысокого росточка, с жидкими черными волосенками. Он многим обязан Цезарю. Так вот, Серена родила дочь… И у малышки светлые волосы! Только представьте себе! При всем этом Цезарь лишь однажды встречался с этой самой Сереной, чтобы решить вопрос относительно одного земельного участка. И вот вам результат!

Теперь рассмеялись Гай Оппий и Авл Гирт.

— Да-да, — продолжал рассуждать Бальб, — на это грустно смотреть. Помпей на востоке завоевал целую империю, Красс на свои деньги купил половину всего, что имеется в нашей республике, а Цезарь славится своими любовными похождениями. Но можете не сомневаться, в ближайшее время существующее, положение вещей изменится. Потому что Цезарь на самом деле слеплен из другого теста! — воскликнул тайный агент с ухмылкой, а затем добавил немного более серьезным тоном: — да когда Цезарю удастся заполучить в свое распоряжение золото гельветов, у него будет достаточно денег, чтобы потягаться с самим Крассом и нанять для себя личную армию. На западе наш проконсул сможет завоевать целую империю, по сравнению с которой победы Помпея покажутся столь ничтожными, что у Цезаря появится возможность безраздельно властвовать в Риме. Вся надежда сейчас только на легионы. Человек, который сможет на собственные средства содержать десять легионов, станет самым могущественным во всем Риме.

Оппий и Гирт, соглашаясь с Бальбом, кивнули. Я решил воспользоваться наступившей паузой, чтобы наконец попрощаться.

— Если вы будете нуждаться в моих услугах, то всегда сможете разыскать меня в палатке Нигера Фабия, — произнес я, перед тем как уйти.

Покинув лагерь десятого легиона, я тут же разыскал Кретоса. Вместе с другими торговцами из Массилии он сидел в своем шатре и на чем свет стоит проклинал Римскую империю. Если Галлия станет римской провинцией, то у них больше не будет возможности заключать столь выгодные сделки. Римляне смогут полностью контролировать эту территорию, а купцы из Массилии останутся не удел, потеряв торговые пути, приносящие им огромные прибыли, — те, что ведут в земли германцев и на Британские острова со штольнями, в которых добывают олово.

Поэтому, обращаясь к массильским купцам, Кретос убедительно доказывал им, почему они должны делать все возможное и невозможное, чтобы не только поддерживать распространенное среди римлян мнение, будто варвары невероятно опасны и кровожадны, но и нагонять страх на тех, кто раньше не боялся ни галлов, ни германцев. Однако почти никто из присутствующих не слушал его. Слух о том, что в ближайшее время в распоряжении Цезаря будут, находиться одновременно шесть легионов, мгновенно распространился в лагере купцов. Соответственно, цены тут же взлетели до небес. Вольноотпущенники поспешно собирались в дорогу, чтобы по приказу своих бывших хозяев скупить те или иные товары. Кретос даже отправил в Массилию кое-кого из молодых слуг, чтобы те обеспечили бесперебойную доставку всего необходимого. Шесть легионов — это сорок тысяч потенциальных покупателей. В близлежащих селениях уже было скуплено все, что только можно было купить. Даже тот урожай, который крестьяне только собирались сеять. Фуфий Цита, личный поставщик Цезаря, обеспечивавший зерном его легионы, оказался проворнее всех. Каждый купец, который обладал соответствующей информацией, мог получить невероятную прибыль. Те же, кто хотя бы несколько дней пребывал в неведении, были вынуждены смотреть, как другие наживают огромные состояния. Крестьянам-аллоброгам было абсолютно все равно, кому продавать выращенное ими зерно, фрукты и овощи.

Увидев меня, Кретос тут же встал со своего обеденного ложа, обнял меня за плечи и отвел в сторону.

— Корисиос, ты должен во что бы то ни стало стать писарем в канцелярии Цезаря! Мне срочно нужен надежный человек, имеющий доступ к важной информации о перемещении войск!