Про Кешу, рядового Князя

Он отстраняет от себя «кувалду» и, разгребая алюминиевые стулья, продвигается к выходу.

Стоит ли описывать, как Кеша ведет машину? Его счастье, что столовая расположена на объекте, не то в судьбе нашего героя мог бы произойти крутой вираж.

Самосвал с раствором останавливается возле строящегося цеха. Высунувшись из кабины, Кеша выискивает глазами свою «женщину». Это Галка, с которой он когда-то учился. Галке не повезло – не поступила после школы в университет. Пошла работать на стройку. Галку хвалят, недавно даже на Доску Почета попала.

Увидев девушку возле бригадной будки, Кеша требовательно сигналит и орет во все горло:

– Галка, прэфэт! Ты чего прошлый раз со скачек смылась?

Галке, понятно, неловко от такого к ней обращения, она всем видом показывает, что Кешиной женщиной не является.

– Эй, а сегодня пойдешь на скачки?

Никакой реакции.

Впрочем, Кеша вспоминает о фонаре под глазом и решает, что появляться с ним на панцах крайне нежелательно. Он скрывается в кабине и задним ходом подъезжает к растворному ящику. Ящик трещит под колесами, и солидная часть раствора валится из кузова мимо. Женщины-штукатуры, не в пример Галке, реагируют на это живо:

– Повылазило, что ли?

– Кто таких молокососов на машины сажает?

– Бери теперь лопату в зубы и подбирай!

Галка чиркает по Кеше презрительным взглядом и скрывается в будке. Парню начинает казаться, что она никогда не станет его женщиной. Сраженный этой жестокой мыслью, Кеша так резко трогает с места, что машина с разгона врезается в штабель железобетонных свай.

5.

– Киселев, лучше по-хорошему сознайся: приложился вчера?

– Да вы что, Макарыч!– искренне обижается Кеша .

Пожилой, еще не очень полный завгар зачем-то ощупывает помятое крыло Кешиного самосвала, сплющенную фару и горестно вздыхает. Кеша старательно откручивает болты – надо выправить крыло, сменить фару.

– Повестку, говоришь, получил?– задумчиво спрашивает завгар.

– Ага,– с готовностью отзывается Кеша .– Медкомиссию пройду и – прэфэт, девочки!

– Слушай, Киселев, а ты не можешь сделать нам этот... прэфэт сегодня, а? Увольняйся сегодня, очень прошу. Мне ох как спокойнее спать будет!

– А можно?

– Я устрою. Неохота, ей богу, проводы тебе портить. Может, в армии тебе мозги вправят.

– А права отдадите?

– После расчета верну.

– Не-ет, товарищ начальник, так не попрет,– хитро щурится Кеша .– Я и сам могу их за четвертную загнать. Четвертную точно дадут.

Завгар даже теряется от такого подозрения, его лицо и шея начинают багроветь. Он медленно вынимает из внутреннего кармана пиджака Кешины водительские права и швыряет их на капот машины.

– Поросенком растешь, Киселев!– гневно и в то же время с обидой говорит он.– Смотри, большой свиньей станешь, тогда с тобой по-другому будут разговаривать. Зайдешь за обходной.

Однако номер с предварительным увольнением у завгара не проходит, потому что в это дело вмешивается профком автобазы. Кто-то вспоминает, что именно он, Макарыч, назначен Кешиным наставником, и тогда вовсе поднимается буча. Завгар сподобляется выговора по административной линии. Из Кешиной получки аккуратно изымают за помятое крыло и на остатние дни переводят слесарем. Права же каким-то чудом застряли в его кармане – видать, пожалели парня.

– Галка, погоди!– Кеша с гитарой на плече догоняет девушку в сквере.– Я тебе ору, а ты...

– А мне не нужно орать,– остановившись, сухо отвечает Галка.– Опять меня караулишь? Ну, чего тебе?

– Ты как не родная,– растерянно бормочет Кеша .– Разговор есть. Серьезный. Давай сядем.

Кеша – и вдруг серьезный разговор. Это подкупает. Подумав секунду-другую, Галка опускается на скамейку. Кеша садится рядом. Мысли у него вразброд, и собрать их нет никакой возможности. Чтобы оттянуть время, он начинает настраивать гитару, вульгарно улыбающуюся портретами безымянных красавиц. Может, настроив гитару, он и мысли настроит?

– Я слушаю,– торопит Галка.

– А я еще ничего не говорю,– мелко острит Кеша .

– Ну, знаешь!..

– Погоди, Галка! Ну, не уходи!

Галка всем видом показывает, что только проклятая мягкотелость удерживает ее на этой скамейке. Однако не начнет ли сейчас Кеша признаваться ей в любви? Вон и на лице появляется совершенно несвойственная ему серьезность. Даже синяк под глазом приобретает какой-то торжественный оттенок.

– Хочешь,– выдавливает наконец Кеша ,– я тебе спою?

Галка презрительно хмыкает, но ей все же становится весело. Может, он собирается сказать ей кое о чем словами песни? Недурственная форма признания, совсем как в эпоху рыцарства и серенад.

– Спой, светик, не стыдись.

Кеша откашливается. Торжественный момент. Бренчит гитара.

На диване, на диване

Тишина раздалася...

– Ты что, издеваешься?

Галка оскорблена в лучших чувствах, она даже слов для возмущения не находит.

– Не дуйся, Галка, дальше там нормальные слова, про это... про жирные питания.

– Про что?!

– И про соседей Гулливеров. Ну, смешно.

– Клоун ты! Говори, чего тебе от меня надо?

Господи, почему она все еще на этой скамейке? Что может быть интересного в этом клоуне?

– Понимаешь,– говорит Кеша ,– у меня последние веселые деньки. Забрили.

– Поздравляю. Может, на пользу пойдет.

Нет, не клеится разговор. Надо ее как-то расшевелить, развеселить.

– А отец знаешь как выразился? Ущербному, говорит, армия, что безногому коньки. Это про меня-то, родную кровиночку!..

Нет, не помогает, сидит, как сфинкс египетский.

Кеша выщипывает из струн какое-то неразборчивое коленце, опасливо косится на Галку и пришлепывает их ладонью.

– А ты мне это... будешь писать мелким почерком?

Девушка отрицательно качает головой.

– А крупным?

Галка меряет Кешу до обидного презрительным взглядом:

– С какой стати?