Двенадцать ворот Бухары

— Куда это вы? — удивилась Фируза.

— Разве я тебя пущу одну?

— А Оймулло останется одна здесь? Ни в коем случае я не допущу! Все равно негодяи и на нас двоих могут напасть.

— Ничего со мной не случится, — запротестовала Оймулло. — Запру ворота, кругом соседи. А тебе ночью идти одной никак нельзя.

Двое все же сила.

— Господи, какая беда к нам пришла! — вдруг снова отчаиваясь, вскрикнула Фируза.

В конце концов она согласилась, чтобы Тахир-джан ее сопровождал.

Улицы были пустынны. Темно. Тихо. Даже на главной улице никого не встретили. Все же Тахир-ювелир с фонарем в руке, идя впереди и освещая дорогу, то и дело оглядывался по сторонам: ненароком свет фонаря привлечет внимание злоумышленников. Но без фонаря в темноте нельзя идти.

Было время, когда фонари горели на углу каждой улицы, у мечетей, у бакалейных лавок. Сейчас никто об этом не заботился. Аксакалы, служки мечетей злорадствовали: «Пусть их грабят, нам-то что! О фонарях пусть джадиды беспокоятся…» А представители Советской власти были заняты более важными делами, до этого руки не доходили. К тому же керосина не хватало.

Вот о чем думал сейчас Тахир-ювелир.

Фирузу волновало, что с Асо. В чем провинился он перед Асадом Махсумом? А может, это все из-за Карима? Ведь Асо все видел, все знает. Боятся, что он раскроет их преступление. Проклятый Махсум, увидев Ойшу в Коплоне, спросил, кто эта красавица. Конечно, Карим стоял ему поперек дороги. Он надеялся, что Карим убит, так нет — Асо нашел Карима, привез в больницу, его гам подлечили… Асад, видно, узнал об этом и забеспокоился… Потому-то он и схватил Асо. Теперь станет его пытать, требовать: «Забудь все, что знаешь о Кариме». «О, господи, скорее бы дойти до ЧК, сообщить о происшедшем… И дядюшку Хайдаркула найти, посоветоваться».

Они дошли уже до квартала Куш-медресе и свернули к Коплону. За медресе на них напали собаки, фонарь и палка в руках ювелира отпугнули

их, и они лаяли издалека, но не уходили. Лай собак всполошил всю улицу и площадь, пробиться сквозь собачье окружение было трудно. К счастью, вскоре подъехали два конных милиционера, прикрикнули на собак и обратились к ювелиру и Фирузе:

— Кто вы? Куда идете на ночь глядя?

— Нам нужно в ЧК… Я жена Асо Хайриддин-заде, со мной мой дядя…

Милиционеры недоуменно переглянулись. Они, видимо, не знали Асо Хайриддин-заде. Их поразила решительная, смелая речь женщины, не побоявшейся ночью отправиться в ЧК.

— А что случилось? — спросил один из них.

— Асо схватили какие-то люди, сказали, что они от Асада Махсума, и увезли.

Асо работает в ЧК, надо выяснить.

— Ладно, идите, — сказали милиционеры таким тоном, словно требовалось их разрешение, повернули коней и ускакали.

На Сесу, перед зданием ЧК, горел фонарь. Светло было и в комендантской, куда вошли Фируза с Тахир-джаном. За низкой дощатой перегородкой сидели комендант и двое военных. Задремавший было комендант сразу проснулся, увидев вошедших.

— Что вам нужно? — спросил он удивленно.

Ослабевшая, взволнованная Фируза, держась, чтобы не упасть, за деревянную перегородку, рассказала о происшедшем.

— Они обещали проехать сначала в ЧК, — сказала она, заканчивая свой рассказ, — и, лишь получив разрешение, везти его в загородный Дилькушо.

— Они сюда не являлись.

Комендант все еще протирал заспанные глаза.

— Обманули! — воскликнула Фируза. — Повезли прямо туда… Что делать, что делать?..

В ее голосе звучало отчаяние. Комендант был совершенно спокоен.

— Что делать? Не знаю, — сказал он равнодушно. — Председателя нет, заместителя тоже… Придется ждать до утра.

— Ждать?! Да они его там замучают, убьют…

— Вот еще выдумали! — Комендант даже засмеялся. Засмеялись и военные. — Зачем им его мучить? Что он, контра какая-нибудь, басмач?.. Просто надо посоветоваться по важному делу, кое-что узнать… Может, поручение дадут…

— Нет, нет, тут другое, — твердила фируза. — Для дела не хватают насильно человека в полночь. Дорогой ака, — взмолилась она, — позвоните дядюшке Хайдаркулу, он даст хороший совет.

При имени Хайдаркула комендант многозначительно переглянулся с военными.

— Хайдаркула нет в городе, — сказал он, обращаясь к Фирузе.

— Да, я знаю, его не было дома… Но, наверно, уже вернулся и сейчас у себя в Центральном Комитете…

— Что ему ночью там делать?

— Господи, как же быть?! Что с моим Асо?!

Отчаянный возглас Фирузы заставил коменданта действовать. Он молча придвинул к себе телефон и покрутил ручку. Крутил он долго, наконец снял трубку и сердито потребовал, чтобы его соединили с загородным Дилькушо. Для этого пришлось положить трубку на место, снова долго крутить ручку, и лишь после этого там откликнулись. Комендант назвал себя и спросил об Асо. Ответ так разгневал коменданта, что он закричал:

— А ты кто, караульный? Нет ли кого постарше?.. Что, спят? Разбуди!.. Не можешь? О, черт, бросил трубку!

Он снова долго крутил телефонную ручку, но безрезультатно.

— Брось, все напрасно, — сказал один из военных.

Вдруг зазвонил телефон. По мягкому тону, каким заговорил комендант, можно было понять, что он говорит с начальством.

— Да, я… Все спокойно, никаких происшествий… Вот только пришла жена Асо Хайриддин-заде… говорит, приехали к ним домой люди Асада Махсума и насильно увезли. Я звонил в Дилькушо, караульный ответил — ничего не знает… Что?.. Хорошо, хорошо!..

Разговор был окончен, комендант обратился к Фирузе:

— Звонил заместитель председателя товарищ Николай, говорит, чтобы ждали его… Приедет и отдаст распоряжение.

Слабый свет надежды забрезжил перед Фирузой. Вздохнул с облегчением и Тахир-ювелир. В комендантской стояла тишина. Только тикали стенные часы. Военные смазывали свое оружие. Комендант что-то записывал в большую тетрадь.

Время тянулось нескончаемо долго, прошел час, для Фирузы долгий, как год, а товарищ Николай все еще не появлялся. Фируза сгорала от нетерпения. Она собралась было снова обратиться к коменданту, как вошел Сайд Пахлаван.

— Что вы здесь делаете? — спросил он Фирузу и ювелира. Фируза заплакала.

— Дядюшка Сайд! — только и могла сказать она. Молчал и Тахир-ювелир, грустно потупившись.

— Возьми себя в руки, Фируза! — Густой бас Сайда Пахлавана звучал повелительно. — Что произошло? Я искал вас, искал, насилу нашел. Идемте домой.

— Они ждут товарища Николая, — вмешался комендант.

— А товарищ Николай уехал, кажется, в Вабкент, приедет, наверно, утром попозже, а не то и после полудня.

— Почему вы так думаете? ~~ удивился комендант.

— Я знаю! — многозначительно сказал Сайд Пахлаван, решительно взял Фирузу за руку и вывел на улицу. Стояла холодная осенняя ночь — тот час, когда и рыбы, и птицы спят. Тахир-ювелир дрожал от холода, но присутствие Сайда Пахлавана придало ему храбрости, и он бодро шагал.

Он знал, что Саид Пахлаван и с десятью справится. Так они шли втроем по главной улице в сторону Нового базара.

Фируза нетерпеливо расспрашивала Сайда Пахлавана, что он знает об Асо, но тот обещал рассказать об этом дома. Оймулло уже ждала их и быстро открыла ворота. Усадив всех, она отправилась готовить чай.

Сайд Пахлаван наконец заговорил.

— Успокойся, Фируза, с Асо в ближайшие дни ничего не случится. Махсума нет, он в Вабкенте — говорят, курбаши Джаббар выступил — и не скоро вернется. А Асо арестован по его личному распоряжению. Он под моей охраной, и держу я его отдельно от других арестованных. Явился я сюда по просьбе Асо. Пришел среди ночи, чтобы успокоить тебя.

— Но за что он арестован? В чем его вина?

— Асад Махсум делает что хочет, ему все можно… Думаю, что это из-за Карима, но найдется любой предлог.

— Значит, Асо так и будет во власти Асада Махсума! И вызволить его невозможно? — спросил Тахир-ювелир.

— Мы уж постараемся вызволить. Ты, Фируза, пораньше завтра пойди к Хайдаркулу. Он, кажется, сейчас в Кагане, но утром приедет. Он человек опытный, посоветует что-нибудь дельное… И мы начнем действовать. А сейчас я пойду, еще хватятся меня, мое отсутствие может вызвать лишние толки, подозрения…