Про Кешу, рядового Князя

Одет мальчишка плохо. На ногах – разодранные в одном месте резиновые сапожки, из пальтишка, на котором болтается единственная пуговица, он вырос.

– Нельзя звездочку, земляк. Я тебе отдам, а мне за это кузькину мать будут демонстрировать.

– Кузькину?– переспрашивает пацан.– А моя мама умерла.

– Вот это совсем плохо. Давно умерла?

– Давно, еще летом. Ее на кладбище увезли.

Кеша опускается перед мальчишкой на корточки, разглядывает его. Калинкин тем временем находит в кармане запасную авиаторскую эмблему с крошечной звездочкой в центре и протягивает малышу.

– Вот тебе птичка-невеличка.

Мальчишка сгребает ручонкой эмблему и с восторгом разглядывает ее.

– Почему же она умерла?– допытывается Кеша.

– А ее папа бил,– доверительно говорит малыш.– Погоны у вас есть лишние?

– Погоди-ка. Почему ее папа бил?

– Мама ругала его, что он водку пьет, а он ее бил.

Мальчик показывает, как он это проделывал: пинает перед собой ногами, словно бьет кого-то, колотит ручонками слева направо. У Кеши на скулах вздуваются и опадают тугие бугры.

– И на улицу нас прогонял. Мне холодно было, а мама плакала. Она плакала, плакала, а потом умерла.

– Ну и сволочь!– цедит Кеша, взглянув на Калинкина. И пацану:– С кем же ты сейчас живешь?

– С папой.

– А что, больше не с кем?

– Папа говорит, что больше у нас никого нет.– Малыш вдруг испуганно хватает Кешу за рукав и шепчет:– Вон папа идет! Убегайте, он дерется!

– Я, может, тоже драться хочу,– угрюмо бормочет Кеша, поднимаясь на ноги.

Неровной походкой к ним приближается длинный тощий человек неопределенных лет. Он придерживает рукой полу замызганной болоневой куртки, из кармана которой выглядывает толстое горлышко бутылки.

– Калинкин, давай ему рыло начистим, а?

В серьезности Кешиного намерения трудно усомниться, и Калинкин на всякий случай хватает Князя за рукав.

– Гляди, а то и правда свяжешься.

Посмотрев на отца мальчишки, можно смело утверждать, что его физиономия умеет изображать только запойного пьяницу. Очень мрачная физиономия. Кеша с волнением чувствует, что у него начинает сосать под ложечкой. У него всегда сосет под ложечкой, когда возникает желание съездить кому-нибудь. Но сейчас во имя мундира он должен отказать себе в этом невинном удовольствии.

Не замедляя шагов, человек в болоньевой куртке хватает мальца за ручонку, и тот семенит следом за ним.

– Пошли домой, чего к людям пристал?

Отец и сын идут по тротуару по направлению к школе. Мальчишка несколько раз оглядывается на солдат, словно ища у них сочувствия. И трудно понять, чего в парнях больше в этот момент – сочувствия или злости.

– Давить таких алкашей надо!– убежденно говорит Кеша.

– Разве их передавишь?– отзывается Калинкин.– И морды всем не начистишь... Ладно, иди к своей школьнице, я вас возле клуба подожду.

Калинкин поворачивает назад, а Кеша идет к школе, в том же направлении, куда удаляются отец с сыном. Вот они сворачивают с тротуара на дорожку, ведущую к одному из сборно-щитовых домов.

– Давай ключ,– доносится до Князя.

Малыш останавливается, шарит в карманах, но ключа, видимо, нет.

– Что, опять потерял?!– отец хватает мальца за плечо и начинает трясти так, что тот испуганно вскрикивает.– Что с тобой сделать, выродок?

– Эй ты, полегче!– кричит Кеша.

Выпивоха оборачивается и говорит с презрением:

– Заткнись, щенок! Иди, куда шел.

Он ведет сына во двор дома, и оттуда вскоре доносится отчаянный крик мальчишки. Кеша опрометью бросается в открытые ворота. Калинкин, который отошел на порядочное расстояние, оборачивается. Не увидев на тротуаре Князя, бежит назад.

Во дворе выпивоха наотмашь хлещет вырывающегося сына.

– Ключ!– хрипит он в бешенстве.– Убью выродка!

– Что ты делаешь, собака пьяная!– кричит с тротуара какая-то старуха.– Отпусти мальчонку, изверг!

Подбежав, Кеша с силой дергает мужика за плечо и, когда тот выпрямляется, со всей мочи бьет его в челюсть. Такого смачного удара он и сам не ожидал. Широко разинув рот и выпучив глаза, выпивоха взмахивает руками и грохается на землю. Попав на камень, бутылка раскалывается, как крупный орех, из кармана вытекает темное вино.

– А-а, ты так, падаль?!– опомнившись, истерически кричит алкоголик.– Изувечу!

С неожиданным проворством он вскакивает на ноги и кидается на Князя. Сцепившись, оба валятся на землю. В одну секунду Кеша оказывается наверху и бьет выпивоху в лицо.

Прижавшись к стене дома, малыш смотрит на дерущихся и плачет.

– Мама, мамочка,– повторяет он.

Кеша заносит кулак для третьего или четвертого удара, но тут за руку хватает подоспевший Калинкин.

– Под трибунал захотел, дурак?– орет он, стаскивая Кешу с мужика.

– Пусти, я ему пасть изорву!– вырывается Кеша.– Он пацана бил, гад!

– Господи, разнимите их!– надрывается на тротуаре старуха.– Люди, солдатика убивают! Отнимите у изверга!..

Алкаш поднимается и медленно идет на солдат. В его руке зажат крупный булыжник. Окровавленная физиономия до жути перекошена злобой.

– Изувечу!– хрипит он, замахиваясь булыжником.

Бросить он не успевает – его хватают подоспевшие парни в гражданском.

– Не шути, дядя!.. А вы сматывайтесь – патруль рядом!

Перепуганный Калинкин тащит Кешу за рукав, но тот упирается. Да уже и поздно – из-за дома выбегает патруль во главе с молодым прыщавым лейтенантом.

– Стоять на месте!– командует он, сразу оценив обстановку.– Кто его бил?

– Ты за что мне в рожу дал, падаль?– орет алкаш, которого продолжают держать.– Зарежу!.. Пустите!..

– Я бил эту скотину,– хмуро говорит Кеша.

– Слушай, парень, ты чего на себя наговариваешь?– вступается один из гражданских.– Товарищ лейтенант, это мы его отделали, а ваши ни при чем.

– Помолчите, а то напроситесь,– поворачивается к нему начальник патруля.

– Не пугай, лейтенант! Этого алкаша давно в дурдом надо, кто его тут не знает!