Охота на льва. Русская сова против британского льва!

Нужно было оказаться там, где есть возможность подставить страницу под луч света. Или, не мудрствуя лукаво, забраться в закуток старого мудрого повара Ивана Ильича.

Надо отдать Денису должное, он выбрался из чулана очень вовремя. На кухне закричали, да не просто, а матерно. Загремели кастрюли и котлы, кто-то взвизгнул, потом рухнуло что-то многопудовое.

– Держи!.. Имай!.. Хватай!.. Караул!.. Бей его, бей!.. – услышал Давыдов.

Даже если на кухню пробрался воришка, все равно повар с официантами не учинили бы такого переполоха. Значит, дело более серьезное. И орут ведь так, что в зале слышно!..

Денис ринулся на кухню.

Там кипела потасовка. Драчуны барахтались на полу. Они опрокинули на себя кастрюлю с каким-то розоватым соусом, сверху их припорошило мукой. Двое поваров пытались их растащить, Иван Ильич командовал:

– За ноги хватай дурака, за ноги, скотину!

Поварята, окружив бойцов, визжали от восторга.

Вдруг один драчун непостижимым образом взмыл в воздух и отлетел на полторы сажени. Он сбил с ног зрителей, но сам как-то удержался и снова кинулся в бой.

– Гераська, стой! – опомнился Давыдов.

– Так уйдет же! – ответил парнишка и оказался прав.

Его противник, вскочив на ноги, схватил со стола стопку грязных тарелок и пустился наутек, но не через кухню, нет! Он выскочил в зал, и уже по крикам гостей можно было понять, куда его понесло дальше.

– Что тут за сумасшедший дом?! – возмутился Давыдов.

– Денис Николаевич, держите его! Держите!..

Капитан выбежал в зал, и это стало ошибкой. Его увидел Рокетти де ла Рокка.

У международных авантюристов обычно хорошая память на лица, без этого в их ремесле наживешь одни неприятности. А тут еще знатная примета – белый локон в шевелюре.

Поскольку авантюрист может иметь дело с контрразведчиком только в одном случае – когда пытается дорого продать свои услуги, а контрразведчик, выскакивающий с ресторанной кухни, явно не станет предлагать при всей публике опасное поручение, граф отреагировал на ситуацию с той самой скоростью, которая не раз его выручала. Вскочив, он бросил Давыдову в ноги стул и пустился наутек.

Денис легко перепрыгнул препятствие, но налетел на Бабушинского. Тот как раз встал, и встал на дороге. Ростом купчина был под потолок, весом – в шесть с половиной пудов, но сложен пропорционально, даже красиво, так что массивность Валерьяна Демидовича мог оценить лишь тот, кто налетел на него, как на каменную стенку.

– Вы, сударь, спятили? – спросил сердитый купец.

– О, мой бабуин! – воскликнула Мата Хари. – Рюсски бабуин! О!.. – И, схватив руку Бабушинского, прижала к груди.

– Да пошла ты, дура! – рявкнул купец и понесся следом за графом.

Мата Хари расхохоталась.

Давыдов уже вообще ничего не понимал. Но попадаться в лапки к танцовщице совершенно не желал. И со всей возможной скоростью ретировался на кухню.

Теперь там били Гераську. Но били бестолково. Давыдов сумел схватить парнишку за руку и увлечь за собой. Прокладывая путь, он не пожалел знаменитых французских оплеух. Наконец они с Гераськой оказались на дворе.

– Сними рубаху и вытри рожу, – велел Денис. – Что это за дрянь на тебе? И башку свою дурную вытри, а то застынет в волосах – не отмоешь. Как тебя угораздило?

– Служил Отечеству! – гордо ответил Гераська. – Ох, не возьмут меня теперь в «Чепуху»… после такого-то… Но я Отечеству служил!

– Каким манером? – удивился Давыдов. – Что же с тобой делать-то? Все бани закрыты… Вот что, я тебя к господину Барсукову отвезу, там тебя Кузьма отчистит и отмоет. Высматривай извозчика и докладывай!

Доклад Гераськи был одновременно загадочен и прост. Парнишка, прислуживая за столом графа и Бабушинского, уносил грязные тарелки, как полагается, составляя одну на другую. Мата Хари, уставившись на него, вдруг воскликнула: «О, рюсски маладес!» и что-то стала объяснять по-французски графу. Гераська, от греха подальше, поскорее утащил тарелки. А на кухне, разбирая стопку, обнаружил, что к соусу приклеились листки с цифрами. Цифры были написаны карандашом. Видимо, гости в ожидании еды вели деловые разговоры. Сообразив, что листки будут интересны Давыдову, Гераська стал их разбирать, чтобы стереть соус. На секунду отвернулся, глядь – листков нет, а новый мужик-судомойка что-то сует за пазуху. Гераська потребовал: верни, не то плохо будет. Тот ответил бранью и попытался улизнуть с кухни. Гераська на него набросился, и начался уже известный Давыдову кавардак.

– Ну, и где листки-то?

– Так он же их утащил! Там два еще на тарелке оставались. Они, видно, ко дну прилипли, когда Савелий тарелки ставил, а потом со дна к соусу и прилипли…

– Черт знает что… – Денис искренне расстроился: вот невезуха! – Извозчик! Эй, сюда!.. Гераська, едем!

На сей раз Барсуков был дома – отсыпался после подвигов. Кузьма получил приказание сунуть Гераську в горячую ванну и отмыть до блеска. Парнишка, горько оплакивая попорченный фрак, пошел раздеваться. Кузьма включил газовую колонку для нагрева воды и вышел к Давыдову.

– Меня не искали? – спросил Денис.

– Нет, телефон весь вечер молчал.

Тут-то и раздался звонок.

– Господин Давыдов, это Нарсежак. Необходимо встретиться.

– Вы где?

– У Марьиной Рощи.

– Ловите извозчика, гоните ко мне на Петровку…

Сказав это, Денис понял, что в «Метрополь» до утра уже не вернется. Это было обидно, однако служба всегда на первом месте…

Нарсежак примчался довольно быстро. Он был одет весьма причудливо – в белые штаны и дорогой пиджак. Но под пиджаком не было решительно ничего. А волосы стояли дыбом.

– Ну, слава те господи! – воскликнул Давыдов, впустив его. – Где вы были, отчего не телефонировали?

– Я с добычей, Денис Николаевич, но что за добыча – сам не понимаю. И я потерпел поражение, как – тоже не понимаю. Все же шло безупречно…

– Вы загадками говорите, Федор Самуилович.

– Так обстоятельства-то совершенно загадочные! Шло, как по маслу, идеально шло…

– Я чувствую, вам не терпится доложить все с самого начала.

Нарсежак кивнул.

– Когда вы пошли к госпоже Крестовской, – заговорил он, – я рассудил, что неплохо бы отдохнуть. А сидеть, согласитесь, приятнее, чем стоять. Мимо проезжал лихач на хорошей пролетке с поднятым верхом. Я остановил его, залез в пролетку и велел ждать. Думал, дождусь вас, и разъедемся по домам. Смотрю, подъезжает автомобиль, оттуда выходит кавалер, помогает спуститься даме, а вслед за дамой вылезает медвежонок. Я отродясь не видывал Мату Хари, но шляпа размером с тележное колесо и медведь – это могла быть только она. Что касается кавалера, его-то я как раз видел и на карточках, и живьем. И Господа возблагодарил!..

– Рокетти де ла Рокка! – вставил нетерпеливо Денис.

– Этого красавчика ведь ни с кем не спутаешь, – согласно кивнул агент. – Дама убеждала его, что она – ненадолго, лишь исполнит танец и вернется. Для чего при исполнении танца нужен медведь, я не понял.

– Это просто счастье, что Бабушинский подарил ей медвежонка, а не слона!

– И я того же мнения… Значит, граф стоит у автомобиля, тихо говорит с шофером, я в пролетке жду. Услышать невозможно, даже понять, на каком языке беседа ведется. Я, было бы вам ведомо, говорю по-японски, немного понимаю по-китайски, могу кое-как объясниться с корейцем. Французским владею свободно, а вот с английским не повезло. Пробовал, да учитель попался дрянной.

– Понимаю…

– С дамой, кстати, граф говорил по-французски. Ну так вот, сижу, жду. Выбегает дама, тащит за собой медведя, хохочет-заливается. Говорит, старушку бедную до полусмерти перепугала. Граф сажает ее в авто и – вперед! Я высунулся – вас нигде нет. Ну, думаю, вы не малое дитя, дорогу домой найдете. Гони, говорю, братец, не упускай из виду вон ту таратайку. И покатили.

– Вы с ума сошли, Федор Самуилович! – сердито сказал Давыдов. – А если бы граф заметил, что за ним гонятся? Вы, наверно, плохо понимаете, с кем имеете дело. Вас чудо спасло!..