Игра королей

— Все ушли? — спросил Лаймонд. — Спасибо, Джонни. Твои предсказания первым двум наполнили меня уважением к тебе. В искусстве облекать двусмысленности в невинные фразы нет тебе равных. — Лаймонд туже затянул ремешки. — Три щедро наделенные природой киски.

— Да, двух из них природа не обделила, — признал цыган. — Но вот у малышки лицо — ни дать ни взять фунт восковых свечей в жару.

— Черта с два. — Лаймонд притопнул обутой ногой и взял второй сапог. — У малышки, как ты ее называешь, лицо исполнено красоты, ума и прелести. Иными словами, мой Джонни, она свободна, богата до тошноты и ей тринадцать лет.

— Ах так. Тогда, значит, у вас был неплохой день.

— Ты ошибаешься, — сухо сказал Лаймонд. — День выдался полный огорчений. Мусульманин во всем обвинил бы судьбу. Буддист предположил бы, Что попугай был моей прапрабабушкой, а христианин назвал бы все это карой Божьей. Я же, будучи обыкновенным язычником, считаю, что это чертовски досадно. — Он встал. — Где мой плащ? Ах, вот он. Я ухожу, Джонни. Маленький подарок на столе.

Булло проводил его до двери.

— Вы отправляетесь на юг?

— Да. В пятницу я должен встретить одного джентльмена на карлайлской дороге. — На пороге Лаймонд огляделся, а затем мимо цыгана шмыгнул прочь. Через мгновение он скрылся из виду.

— Вряд ли джентльмен обрадуется этой встрече, — сказал Джонни с ухмылкой, провожая взглядом гибкую фигуру, смешавшуюся с толпой. Ухмылка сделалась шире, сменилась смехом, выражавшим какое-то скрытое ликование. Джонни Булло хлопнул себя по колену и вернулся в палатку.

Часть II

ПАРТИЯ ДЛЯ ГИДЕОНА СОМЕРВИЛЛА

Глава 1

СПЕРТЫЙ МАТ

1. УСТРАНЕНИЕ УГРОЗЫ КОНЕМ

Лорд Калтер, не отводя взгляда от гобеленов в большом зале Бранксхолма, говорил мягким, ровным голосом, который хозяин Бранксхолма находил крайне для себя неприятным.

Бранксхолм, жемчужина владений Бокклю, располагался в двенадцати милях от английской границы. Этот дом был построен менее двадцати лет назад на пепелище Бранксхолма, который неоднократно сжигали неуемные соседи. Здание было простой, грубой архитектуры, и нигде на стенах не вился плющ и не рос мох. Внутри него множество юных Бокклю проводили свои детские турниры и сражения. Дом Скоттов изобиловал детьми разных возрастов — их пронзительные вопли могли поднять и мертвого; только сами Бокклю не обращали на шум ровно никакого внимания. Пока дети дрались, а няньки и воспитатели метались взад и вперед, гомоня, как стая скворцов, сэр Уот и леди Дженет занимались своими личными делами и говорили друг с другом обо всем на свете.

Сегодня, в мрачный и холодный ноябрьский день, темой их разговора был Лаймонд. В свободном от детей пространстве, в углу большого зала, сэр Уот беспокойно ерзал в своем кресле, выставив вперед ноги, обутые в меховые caпoги. Из-под широкого камчатного халата выглядывала шерстяная ночная рубашка, а вокруг скопилось множество собак самых разных пород. Леди Дженет, вся в пуху и в ворсинках, пряла шерсть и ругалась без всякого стеснения, когда рвалась нить или муж начинал проявлять свой вспыльчивый нрав.

Стоя у стены за спиной их обоих и не отрывая глаз от потрепанных гобеленов, лорд Калтер сказал:

— Я уже понял, что вы не собираетесь мне помогать. Интересно, не вознамерились ли вы вместо того препятствовать мне?

Сэр Уот раздраженно оттолкнул огромного пса, который не замедлил вновь ткнуться мордой в его колено.

— Дружище, ну почему я целый день должен твердить одно и то же? Я вам уже сказал — я болен.

Леди Дженет заливисто расхохоталась:

— Болен! В день истребляет две камбалы, щуку, треску, кварту кларета и пирог с айвою. Ты совсем себя погубишь — больной человек, а так прожорлив. Нужно поберечься, Уот.

Бокклю рассерженно фыркнул:

— Да ведь болен-то я только для англичан — неужто же мне питаться одними гренками, полагая, что Грей из Уилтона заглядывает в печную трубу? Я вам уже сотню раз говорил. Я должен явиться к Грею и что-то пообещать. Я попросил королеву и Аррана позволить мне хоть на словах оказать Грею кой-какие услуги. До тех пор пока не получу их разрешения, я буду болеть. Черт возьми, Калтер, видели вы, что Сеймур и его милые лотианские дружки сделали с Крэнстоном в сентябре? От ублюдков Уортона, от гарнизона Лангхолма нигде не продохнуть — три недели назад они пожгли Кирккудбрайт и Ламингтон. На очереди Бранксхолм. Вот попомните мои слова, когда и вас поджарят.

Лорд Калтер отвел взгляд от гобелена. Он подошел к огню, повернулся и взглянул на Бокклю.

— Тогда оставайтесь дома, а мне дайте ваших людей и собак.

Последовало неловкое молчание. Потом Бокклю с горечью сказал:

— Вы намекаете на то, что я предпочитаю сидеть здесь на своей заднице, пока пахнет жареным? А были ли вы на последнем заседании Совета? Арран отбыл, чтобы осадить английский гарнизон на реке Тей, послы разъехались просить людей и денег у Франции и Дании. А тем временем доходят слухи, что Париж неофициально пообещал Лондону нейтралитет в том случае, если англичане уберутся из Булони. Хорошенькие дела! Здесь зима на носу. Съестных припасов маловато, через блокаду прорывается ничтожное количество судов, а половину наших людей перестреляли в Пинки. Черт бы драл вашего братца! — с чувством воскликнул Бокклю. — У меня свои проблемы.

Калтер спокойно смотрел на него, опершись рукой на каминную полку.

— Не сомневаюсь, что проблем вам хватает. Я просто думал, что вы, возможно, сочтете меня менее опасным для Уилла, чем Лаймонд. И еще я думал, что вы, как человек ответственный, возможно, сочтете необходимым пресечь перехват королевских посланцев и утечку важной информации.

— Ответственный! Да Бокклю чуть не ругаются этим словом! — вскричала леди Дженет, поднимая вокруг себя облако пуха. — Возьмите хоть Уилла, которому море по колено. А вот и его отец, который беспокоится, что безумный сын вызовет международный скандал, — но лишь потому беспокоится, что в скандале будет замешана семья Бокклю.

— Какой там к черту международный скандал! — воскликнул ее муж, покраснев до корней волос. — Пусть только Совет арестует Уилла — и парню еще повезет, если он сохранит свою дурную голову. Будь он твоим сыном, Дженет Битон, ты бы говорила иначе. И к чему такая кислая мина? — продолжал Бокклю, весь скривившись сам. — Ты что, думаешь, Лаймонд как-то особенно развратит Уилла? Полагаю, моего сына уже и без того так развратили во Франции, что дальше некуда. К тому же у него своя голова на плечах. Или тебя не Уилл беспокоит, а ты попросту хочешь видеть, как повесят этого желтоволосого дьявола? Я ведь говорил тебе, что если бы ты больше помалкивала, то и не получила бы кинжал в плечо… — В это время послышался детский визг. — Женщина, ты можешь наконец унять эту мелюзгу?! Некоторые дома, — язвительно поведал Бокклю лорду Калтеру, — разъедаются древоточцами. А Бранксхолм разрушают детские вопли.

Леди Бокклю ядовито вставила:

— И чья же это вина?

— Моя, моя, моя! — проорал сэр Уот. — Я человек необыкновенный и каждый год собираю урожай: дети у меня родятся, как ячмень в хорошее лето, и мне иногда кажется, что можно обойтись и без жены.

— Не могу сказать, что ты неправ, — съязвила леди Дженет. — Урожай ты начал собирать еще до того, как священник совершил свадебный обряд.

— А ты еще и проповедь мне читаешь?..

Супруги Бокклю затеяли шутливую семейную ссору. Ричард стоял, не двигаясь, не сводя глаз с побагровевшего лица Бокклю, и слушал этот обмен колкостями. Вдруг за дверями раздался какой-то шум, всплеск детских криков, потом появился сияющий слуга и сообщил, что прибыла леди Сибилла Калтер.