Возвращение Арабеллы (СИ)

— Я уже стар, мисс, — вздохнул он, едва появившись в замке, — мне тяжело скакать по несколько часов кряду на ночь глядя.

— Я понимаю, — улыбнулась она старому морскому волку, — скажи, ты хотел бы жить в замке?

— Я? — удивлённо уставился он на неё своим единственным глазом, — а в каком качестве?

— В качестве моего друга, — кивнула она ему, — согласно договору, у тебя своя доля в наших предприятиях, так что ты будешь жить на свои средства, и не будешь зависеть от меня.

— Вот это правильно, мисс, — довольно хмыкнул он, — старый Вольверстон никогда не хотел жить за чужой счёт. А что тебе надо, мисс? Зачем ты за мной послала? — бывалый морской волк, как и раньше, обращался к Арабелле на «ты».

— Хочу тебе сказать, что я говорила с королевой. — Хитро улыбнулась девушка

— О чём? — с недоумением в голосе спросил Вольверстон

— О Питте Уоллесе, — решительно произнесла она. — Я приняла окончательное решение. Королева долго сопротивлялась, но, в конце концов, дала согласие на наш брак. Так что ты можешь обрадовать Питта.

— Неужели это правда, мисс? — старый друг никак не мог поверить в правдивость слов своего бывшего капитана

— Чистая правда, Вольверстон, — ласково улыбнулась ему девушка, — Я обещала сообщить Её Величеству дату своей свадьбы. Разумеется, ни её, ни придворных на церемонии не будет — она так и не смирилась, что я выхожу замуж за простолюдина.

— А ты это окончательно решила, мисс? — ещё раз переспросил сомневающийся Вольверстон

— Да, — твёрдо ответила она, — у меня уже нет никаких сомнений.

— Неужели знатные кавалеры не вскружили тебе голову? — усмехнулся морской волк, прищурив свой единственный глаз

— Был один такой, и он изо всех сил пытался заставить меня влюбиться в него, — рассмеялась Арабелла, — но, как оказалось, ему нужны были лишь мои имения. Я всегда чувствовала это, но окончательно поняла только вчера. Её Величество очень хотела, чтобы мы с ним поженились, но она лишь уступала его просьбам — ведь он — её фаворит. Она мне сама это сказала вчера вечером.

— Так значит, к тебе сватался герцог Йоркский? — удивился Вольверстон. — Неужели ты предпочла ему Питта? Ведь герцог — такой изысканный молодой человек.

— Да, но при всей своей изысканности, он не стоит и мизинца Питта Уоллеса. Я убедилась в этом окончательно, — уверенно произнесла она, — именно поэтому я и приняла окончательное решение.

— Не хотелось бы, чтобы ты пожалела о своём выборе, — засомневался вдруг Вольверстон. — Вдруг это поспешное решение? Может быть, ты просто приревновала его к другой?

— Я думала об этом. Нет, это не ревность и не обида, хотя меня, безусловно, обидело его поведение. Разумом я всегда понимала это, но последние недели у меня в голове был какой-то дурман. Наверное, оттого, что ни один мужчина, кроме герцога, не обходился со мной как с женщиной — не говорил комплиментов, не дарил подарков, не целовал руку, не танцевал со мной. Конечно, я не считаю Педро Альвареса — он просто скотина. Герцог же был обходителен и деликатен, и он немного вскружил мне голову. Вот и всё. Но по-настоящему полюбить его я всё равно не могла бы — я даже не могу назвать его мужчиной. Весь двор до сих пор вспоминает, как он спрятался от разъярённого кабана за спиной королевы. И именно в благодарность за то, что я спасла Её Величество, она разрешила мне брак с Уоллесом.

— Понимаю, дочка, понимаю, — пробормотал удивлённый Вольверстон, — надеюсь, ты сейчас говоришь искренне.

— Как никогда, Вольверстон, как никогда, — кивнула ему девушка.

Он испытующе посмотрел в её синие глаза, но там не было ни тени сомнения. Вольверстон окончательно понял, что Питер Сильвер остался верен своему слову, а Арабелла Брэдфорд всё-таки выйдет замуж за Питта Уоллеса.

— Ладно, дочка. Я поехал, — улыбнулся он, представляя себе радость Питта, — Сообщу твоему другу радостное известие. Наверное, он прибудет к тебе до конца дня. Прилетит на крыльях счастья. Он ведь так тоскует, что всё время рвётся в море. До встречи. И помни — если ты не возражаешь, я приеду к тебе, и поселюсь в Мальборо-Хаусе. Я уже стар, и мне надо найти гавань, где я мог бы пришвартоваться.

— Конечно, дорогой Вольверстон. Я буду рада видеть старого друга. В моём доме всегда найдётся место для тебя.

— Спасибо и до встречи, — Вольверстон вскочил на коня и ускакал.

Арабелла посмотрела ему вслед. «Выбор сделан», — подумала она, — «Надеюсь, я не пожалею об этом. Но мне не хотелось бы иметь рядом лживого предателя, которому я не смогу доверять. Уоллес же всегда был мне верен, и с ним я найду своё счастье. А королевская милость или немилость не стоит того, чтобы ради этого связывать жизнь с недостойным человеком».

Глава 13. В кабачке Майка

Когда Вольверстон нашёл Питта, тот сидел в кабачке Майка Пирсона, который тот недавно приобрёл. Прежний хозяин, пьяница и дебошир, оставил своё хозяйство в безобразном состоянии — стены были грязны, по немытому полу бегали тараканы, а с потолка в дождь капала вода. Не говоря уж о том, что вся мебель была сломана. Майк заплатил за кабачок небольшую часть своей доли, остальное же пустил на строительство постоялого двора и приведение сооружения в надлежащий вид. Питт и несколько бывших матросов помогали в ремонте, и у Майка ещё остались немалые средства, которые он предпочёл сохранить до поры до времени. Новый владелец сумел создать в заведении вполне респектабельную атмосферу, и теперь в него захаживали не только простолюдины, но и некоторые благородные особы. Называлось оно «У капитана», а на вывеске было изображение идущего под всеми парусами фрегата. Внутреннее убранство соответствовало названию — морские тросы, паруса, детали такелажа украшали потолок и стены заведения. Одежда самого Майка и его помощников — одетых юнгами соседских мальчуганов — была также выдержана в морском духе — всегда свежий белоснежный домотканый камзол, столь же белоснежный шарф, аккуратно начищенные сапоги. Питт частенько захаживал к Майку, который, хоть и укорял друга за слишком обильное потребление спиртного, но всегда был рад видеть. Вот и сейчас Питт сидел, держа в руке стакан с ромом и устремив взгляд в пустоту. В его памяти вновь и вновь проносились события прошедших лет. Он вспоминал юную Арабеллу, подругу своего детства, весёлое, воздушное и смеющееся создание, донимавшее всех окружающих своими затеями и с каким-то непонятным азартом играющую в пиратов на фрегате «Солнце Ямайки». Как горячо он любил её тогда, несмотря на то, что всегда понимал, что не дано рыбацкому сыну стать мужем леди герцогских кровей. В своих мечтах он не раз покорял моря, возвращаясь к своей возлюбленной прекрасным и изысканным принцем, с несметными богатствами в трюмах своих кораблей. Но один лишь миг — и он, казалось, навсегда потерял свою любимую. Но в тот же самый день рядом с ним появился Питер Сильвер — хрупкий юноша с такими же синими, как у Арабеллы, глазами, отчаянный и бесстрашный морской авантюрист, везунчик, не раз выходивший невредимым из самых безнадёжных переделок то ли в силу своей исключительной интуиции, то ли благодаря особой милости фортуны. Питт снова и снова вспоминал свои подозрения, воскрешая в памяти слова друга, с таким воодушевлением говорившего о Божественном Провидении, и снова видел отблески тайны, мерцавшие в синих глазах капитана. В мозгу его, будто в калейдоскопе, мелькали события последних лет. Особенно врезался в память Уоллеса тот вечер, который они с Питером и Вольверстоном провели на постоялом дворе Харвиса. Он снова и снова вспоминал их последний разговор, когда Сильвер едва не раскрыл тайну, но промолчал, а Питт провёл мучительную и бессонную ночь, гадая, что же случится на процессе. Но вот Питер — один перед толпой, и он бесстрашно бросает вызов суду, и весь зал в молчании внимает дерзким речам пиратского капитана. Как восхищался он тогда смелостью друга, вступившего в этот, казалось бы, безнадёжный поединок, поражение в котором грозило ему виселицей. Но наступил решающий момент, когда маски были сорваны, и Уоллес окончательно убедился, что Питер — внезапно воскресшая Арабелла Брэдфорд, любовь всей его жизни. Несмотря на острое чувство обиды, испытанное им тогда, он понимал, что счастливый конец может быть так близок. Но опять его возлюбленная стала далёкой и недоступной, и они, бывшие когда-то лучшими друзьями, оказались жителями разных миров. Вокруг неё, сменяя друг друга, кружились в танце знатные кавалеры, и между ней и сыном рыбака Питтом разверзлась непреодолимая пропасть. Уоллес скупал все свежие газеты, чтобы узнать все новчости о восходящей звезде Кенсингтона — герцогине Арабелле Мальборо. Он знал, что она уже близка к тому, чтобы стать новой фавориткой королевы, и что светские сплетники обсуждают её возможный брак с герцогом Йоркским, в котором заинтересована сама Анна Стюарт. Всё это ранило и без того исстрадавшееся сердце бывшего квартирмейстера, и он заливал своё горе крепким ямайским ромом. Но видения не исчезали — они просто принимали другое обличье — перед его мысленным взором проносились те минуты, когда щёгольски одетый Питер с увлечением вёл светские беседы с графом Солсбери, графом Вандомским, де Монтеноном, и им подобными. Значит, для него этот мир всегда был ближе, и всё, к чему он стремился — это вновь попасть в высший свет, к которому он был предназначен с рождения. Значит, любовь Питта Уоллеса — ничто для герцогини Мальборо, которая даже взглядом не удостоит рыбацкого сына! И Питт беспробудно пил, смешивая ром с английским виски, чтобы окончательно погрузить своё сознание в состояние, близкое к полному небытию. Именно таким застал его внезапно вошедший в таверну Вольверстон. Он обнял старого друга за плечи и, усевшись рядом с ним, ласково произнёс: