Дикое золото

ня царапнули странности… – сказал Бестужев, чуть расслабившись. – Во-первых, с каких это пор агенту совершенно точно известно, какой именно жандармский чин его направил? А во-вторых, что это за агент, который даже под направленным в рожу пистолетом выдаст моментально своего офицера? Не попытается навести на ложный путь? Он выглядел толковым малым, но вот вел себя в этом отношении странно…

– Уж простите, – улыбнулся Силуянов чуть вымученно. – Приходилось действовать теми методами, что имелись в наличии. И все же… Я вас немного насторожил, а? Заставил почуять эту самую «неладность»?

– Да, вы этой цели достигли, – сказал Бестужев, подумав. – Что со Штычковым?

– Пропал. Исчез. Растворился.

– И в парке…

– Ну да, – нетерпеливо сказал Силуянов. – Мои люди вас к тому моменту давненько уж вели. Был вполне реальный шанс, что вас там попытаются пристукнуть. Вы мне кое-чем обязаны, а? Два раза я вас крепко выручил…

– Я вам очень благодарен, – кивнул Бестужев. – Но как же насчет телеграфа?

– Алексей Воинович, – тихо, серьезно сказал Силуянов. – Не о том вы, постоянно не о том… Еще вчера утром из Петербурга поступила циркулярная шифродепеша. Мне, право, жаль… Генерал Герасимов высочайшим повелением отставлен с занимаемого поста. Официально речь идет о длительном отпуске для поправления расстроенного здоровья, но некоторые сведения позволяют заключить, что сей «отпуск» необратим. Что это – решительная отставка. Герасимов, как вам известно лучше, чем мне, играл покрупней. Стремился к посту начальника департамента, товарища министра, а то и выше. Глупо было думать, что это ни в ком не найдет противодействия и встречных интриг. Ну, вам эти расклады известны лучше моего. Надеюсь, вы не сомневаетесь в правдивости моего сообщения? Можете, конечно, решить, что я в сговоре с Ларионовым и по его приказу осуществляю ваше дезинформирование… Вот только – зачем? Ложь таковая не имела бы смысла и была бы разоблачена вами немедленно по возвращении в Петербург…

Он был прав, Бестужев это понимал, несмотря на всю расстроенность чувств. Совершенно бессмысленный ход…

– И кто теперь? – спросил он, ссутулившись.

– Полковник Карпов.

– Ну, не удивительно… – сказал Бестужев. – Не удивительно… Один из вероятных… Не идет ни в какое сравнение, но… один из вероятных претендентов… Разрешите воспользоваться вашим телефоном? Барышня, попрошу семьдесят пятый. Николаевскую часть. Пристава Мигулю!

– Алексей Воинович? – голос пристава был усталым, тусклым. – Вы приедете? Впрочем, как угодно…

– Вы отправили мою депешу?

– И даже ответ получил. Желаете услышать?

– Конечно.

– «Петербургское охранное отделение борьбою с лесными пожарами не занимается изначально. Рекомендую шантарской полиции поплотнее закусывать после выпивки. Адресат и отправитель депеши мне неизвестны. Подпись – Карпов». – Мигуля прокашлялся. – Алексей Воинович, я так понимаю, не сложилось что-то?

– Все благополучно рухнуло, – медленно сказал Бестужев, чуя противный комок в горле. –