Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Вернувшись во дворец, храбрая и отважная девушка на всякий случай заперла парадную дверь и отправилась в спальню Серафи, которая, как и Марсель, не подозревала о страшной опасности, только что предотвращенной Адриенной.

XXVI. НОЧЬ В ГРОБУ

Марсель спокойно и безмятежно проспал всю ночь. Поутру его разбудил веселый голос Адриенны, постучавшейся в дверь его комнаты. Он, наспех накинув халат, распахнул дверь и пригласил девушку войти.

Она шагнула через порог с таким таинственным и важным видом, что Марсель даже удивился, но спросил:

— Ну как там самочувствие моей бедной матушки после всех вчерашних тревог?

— Она еще спит. Я не стала будить. Сон только укрепит ее силы, — ответила Адриенна. — Но я все же хочу попросить, чтобы ты позаботился о скорейшем приезде сюда его величества.

— Ты опасаешься этого Бофора и хочешь, чтобы король защитил нас от него? — спросил Марсель и усмехнулся: — Не бойся. Скоро его могуществу наступит конец.

Адриенна задумчиво проговорила:

— Я не знаю, как скоро это случится. Но сейчас, по крайней мере, он и в самом деле не может нам ничем навредить. Когда сидишь взаперти, это не так‑то легко сделать, не правда ли?

Марсель изумился:

— Взаперти? Что ты хочешь сказать?

Адриенна весело рассмеялась и коротко рассказала о своих ночных приключениях:

— Когда герцог решил, что все уснули, он попытался пробраться во дворец. К счастью, я заметила его и заперла входную дверь. Тогда он пошел к двери, ведущей в подземелье, чтобы проникнуть во дворец оттуда. И как только он спустился вниз, я заперла за ним дверь, ведущую во дворец‚ и другую, снаружи.

Марсель с восхищением проговорил:

— Ну и ну! Ты ухитрилась поймать в силки такого хитроумного и коварного злодея…

— Да! — с гордостью подтвердила Адриенна. — Теперь он сидит там, и деваться ему некуда!

— Браво, Адриенна! — воскликнул Марсель. — Вот это мне нравится! Молодец!

— А ты не медли, поезжай в Версаль и привези сюда короля. Пусть он сам судит этого проходимца!

Марсель с минуту молчал, потом решительно сказал:

— Суда безбожному Бофору не избежать — рано или поздно. Я в это всегда верил. И все‑таки просить короля приехать сюда я не стану. Он нас рассудит в другой раз.

Адриенна воскликнула:

— Ах, Марсель, не медли! Ведь этот злодей только и ищет способ навредить всем нам.

Но Марсель был непреклонен.

— Еще не наступил час мести. Борьба приближается к концу, и падение герцога неминуемо. Но не сейчас.

— Как, неужели ты хочешь его выпустить? — в отчаянии спросила Адриенна.

— Да! — решительно ответил Марсель. — Потому что ему все равно не избежать своей участи. Я все обдумал. А теперь позови Бертрама с его помощниками — пусть они все станут свидетелями унижения так глупо попавшегося в ловушку Бофора.

Когда лесничий со своими помощниками явился, Марсель с воодушевлением сказал им:

— Ночью в подземелье пробрался неизвестный злоумышленник, чтобы проникнуть во дворец. Однако мадемуазель Вильмон успела закрыть вход из подземелья в жилую часть, а затем сумела запереть и наружную дверь в подземелье. Так что птичка в клетке. Сейчас мы все пойдем и посмотрим, кто это.

— Позвольте, господин маркиз, — с явным сомнением проговорил Бертрам, — если этот злоумышленник знаком с расположением помещений дворца…

— Это очевидно.

— Тогда он нашел выход, — заключил Бертрам.

Марсель и Адриенна изумленно переглянулись и в один голос спросили:

— Как? Ведь все двери заперты снаружи!

Лесничий мрачно пояснил:

— Из подземелья ведет старинный полуобрушившийся подземный ход.

Марсель с удивлением и тревогой посмотрел на Бертрама и пробормотал:

— Впервые узнаю это от вас, Бертрам.

Лесничий пожал плечами и пояснил:

— Да, о нем мало кто помнит. Ход полузасыпан, и им давно никто не пользуется.

— Куда же он ведет? — спросил Марсель.

— Довольно далеко, — ответил лесничий. — Вон там, в чащобе, — он махнул рукой в сторону леса, — есть заброшенная охотничья избушка… Там устроен выход.

— Что ж, наш пленник убежал, это ясно, — повернулся Марсель к ошеломленно притихшей Адриенне. — Но тем не менее мы должны в этом убедиться сами.

По его приказу помощники лесничего принесли два факела. Адриенна просительно шепнула:

— Я тоже пойду…

Марсель согласно кивнул, и все впятером они направились к двери в боковом коридоре. Заскрежетал засов, вспыхнули приготовленные факелы, и лесничий первым ступил на выщербленные каменные ступени, ведущие вниз. Остальные тесной гурьбой следовали за ним.

Спустившись под своды подвала, где хранились старые винные бочки, поломанная мебель и прочий хлам, они огляделись. Герцога нигде не было видно. По знаку лесничего, его помощники обшарили все закоулки, но Бофора и след простыл. Марсель уже не сомневался — герцог ускользнул, воспользовавшись известным ему старинным подземным ходом.

— Ну что ж, — проговорил он, обратившись к Бертраму. — Раз уж мы спустились сюда, надо довести дело до конца и осмотреть весь подземный ход.

Адриенна шла, не отставая от мужчин, хотя идти было нелегко: спертый воздух подземелья затруднял дыхание, осыпавшиеся камни и земля то и дело заставляли спотыкаться. Но подземный ход, основательно и прочно проложенный в незапамятные времена, сохранился довольно хорошо. Низкий сводчатый потолок еще хранил следы штукатурки. Но воздух здесь был такой затхлый, что все невольно стремились поскорей добраться до выхода.

— Да, здесь кто‑то недавно прошел, — сказал лесничий, показывая на четкие отпечатки подошв, видневшиеся на осыпавшейся влажной земле.

Следы встретились им еще несколько раз, и все они вели к далекому выходу. Герцог явно знал, куда шел, в этом не оставалось ни малейших сомнений.

Наконец далеко впереди забрезжило неясное пятно, и вскоре показались каменные ступени, ведущие вверх.

Доски, прикрывавшие лаз из подземного коридора и служившие полом в полуразрушенном охотничьем домике, были отброшены в сторону. Беглец даже не потрудился снова закрыть вход.

Оглядевшись, Марсель махнул рукой:

— Все ясно…

Возвратившись во дворец лесной тропинкой, они увидели карету только что подъехавшего королевского лекаря. Марсель проводил доктора в комнату матери, но входить не стал, чтобы не мешать.

Осмотрев и расспросив больную, лекарь остался очень доволен. Ночной сон явно пошел на пользу, сил у Серафи прибавилось. Конечно, она все еще была слаба, но опасность для жизни миновала.

Когда лекарь уехал, Марсель пришел к матери. Она со слабой улыбкой протянула ему навстречу руки.

— Ты здоров, Марсель? Ты хорошо себя чувствуешь? — проговорила она. — Сядь вот здесь‚ поближе. Надо воспользоваться тем кратким временем, что у меня еще осталось.

— Дай Бог тебе жить долго и счастливо в добром здравии! — воскликнул Марсель, присаживаясь на краешек постели.

А Серафи продолжала:

— Я так рада видеть тебя вместе с Адриенной! Как я вас обоих люблю!

Адриенна, в это мгновение вошедшая в комнату, услышала ее слова и пылко воскликнула:

— Мы вас тоже очень любим!

Серафи благодарно кивнула и сказала сыну:

— Настало время открыть одну тайну. Как случилось, что я умерла для всех. И почему я здесь, а не в могильном склепе Бофоров, куда меня, сочтя мертвой, тайком отнесли.

Марсель с беспокойством сказал:

— Не утомит ли тебя долгий рассказ? Ты еще очень слаба.

Но Серафи возразила с неожиданной твердостью:

— Я чувствую потребность облегчить свое сердце, рассказав тебе все это. Пусть и Адриенна послушает, она ведь была свидетельницей моих страданий.

Адриенна тихо и участливо прошептала:

— О, как я горевала тогда, глядя на вас!

— Знаю, — откликнулась Серафи. — В вас я нашла истинное сокровище, Адриенна. Это было ужасное время. Но сейчас я начну свой рассказ. Как ни горько испить чашу тяжких воспоминаний, я должна это сделать. — Серафи продолжала, немного помедлив: — Дав тебе жизнь, Марсель, я осталась в Сорбоне в полном одиночестве. У меня был только ты. Свет отрекся от меня, родной брат проклял. Но ты был моим утешением и радостью! Долгие годы мы прожили здесь с тобой одни. Ты подрастал, и ближе становился тот роковой час, когда должны были начаться для нас новые несчастья и страдания. Твой дядя, мой родной брат, однажды явился в Сорбон взбешенный, как дикий зверь. Потянулись дни, полные оскорблений и издевательств над нами. И я не в силах была защитить тебя от взрывов его ярости… — Серафи умолкла. Воспоминание о тех тяжких днях обессилило ее. Но усилием воли она собралась и продолжала: — В конце концов он разлучил нас. Темной ночью он увез меня в монастырь, чтобы я навсегда исчезла там. Тебя же он отправил в другой монастырь. И все это было сделано, чтобы разрушить счастье, которое я испытывала в любви к своему любимому сыну… Несколько лет продержали меня взаперти в монастыре. Тревога о тебе не давала мне ни минуты покоя, тем более что я не получала никаких известий о тебе. Наконец мне удалось обмануть моих стражей и бежать. Я бросилась искать тебя, но найти не смогла. Мне только удалось узнать, что ты отправился на войну. Тогда я поняла, как быстротечно время. Ты уже вырос и, наверное, мне уже не суждено увидеть тебя. Все мечты мои рухнули‚ и только слабеющая надежда, что с тобой ничего не случится, поддерживала меня и заставляла жить… — Серафи снова умолкла, снова перевела дыхание.