Бледная графиня

Кивнув вместо приветствия рыбакам, графиня вошла в гондолу. Ее спутники последовали за ней.

— Плывем туда, через бухту! — махнула она рукой в сторону меловых скал. — Я слышала, недавно господин асессор пытался высадиться на том берегу и при этом случилось несчастье?

— Да, ваше сиятельство, — ответил Петер Любке. — Молодой рыбак Франц упал в воду и утонул. Он так быстро пошел ко дну, что его не успели спасти. Он, должно быть, попал в водоворот.

Гондола двинулась в путь.

— Ведь хорошо известно, что берег в том месте неприступный, к чему же эти напрасные и трагические попытки? — сурово вопрошала неизвестно кого графиня. — Человеческая жизнь стоит дороже каприза господина асессора, — назидательно прибавила она и вздохнула: — И ведь всегда находятся люди, готовые рисковать жизнью из-за чужих прихотей.

— Мне говорили, графиня, что это был совершенно особенный случай, — возразил Филибер. — Рыбаки колебались. Речь шла о разъяснении одного суеверия. Так, кажется? — повернулся он к рыбакам.

— Да, господин, точно так, — ответил Петер Любке. — Мы хотели выяснить, правда ли старый Вит жив.

— Я об этом тоже слышал, — вступил в разговор Леон Брассар с насмешливой улыбкой. — Правда, не могу взять в толк, почему такой образованный человек, как господин асессор, поверил подобной чепухе?

— Действительно непонятно, — согласилась графиня. — Но как бы то ни было, непростительно жертвовать человеческой жизнью ради удовлетворения собственного любопытства. Кстати, что это за легенда о старом Вите? — спросила Камилла у Петера Любке.

— Это правда, ваше сиятельство, — сдержанно отвечал рыбак. — Старый Вит часто ходит там, под скалами.

— Боже, как всякие суеверия укрепляются в народе! Просто невероятно! — покачала головой графиня.

— И как трудно искоренить их, — поддакнул капеллан.

— Вы и сами видели этого старого Вита? — поинтересовался у Петера Леон Брассар.

— Даже не раз, с тех пор как однажды он уехал ловить рыбу и больше не вернулся. Во всякой деревне не отыщется человека, который бы хоть раз его не видел.

Гондола тем временем приблизилась к меловым скалам.

— Отсюда видно это место? — спросила графиня.

— Да, ваше сиятельство, но мы подплывем ближе. Вит появляется всегда под скалами — там, где в берег бьет прибой. А Вита и сам господин асессор тоже видел, поэтому он и хотел обследовать эти скалы. Но старый Вит не позволяет приходить к нему в гости.

— Кажется, об этом почтенном старце сложилась целая сага, — язвительно констатировала графиня. — Хотела бы я увидеть этот призрак.

— Скорей всего, это какая-нибудь причудливой формы скала, — предположил Филибер. — Издалека ее можно легко принять за человека.

— Да, очень интересно было бы увидеть этот призрак, — согласился и Леон Брассар.

В эту минуту облако, закрывавшее б¦льшую часть неба, наползло на солнце. Цвет моря мгновенно изменился. Из темно-синего он превратился в неприятный серо-зеленый.

— Там! Он там! — закричал вдруг Иост Любке.

Графиня и ее спутники невольно вздрогнули, хотя только что смеялись над суеверием рыбаков.

Иост показывал рукой на береговые скалы.

— Да, это он. К вечеру будет буря, — испуганно глядя на скалы, сказал Петер Любке. — Вон он стоит!

Графиня с ужасом глядела на меловые скалы. Капеллан молча стоял позади нее, словно лишился дара речи. На лице Брассара исчезло выражение презрения и насмешки. Макс испуганно крестился.

На камнях, о которые разбивались волны прибоя, стоял человек с длинными волосами и такой же длинной бородой. Это и был, как называли его рыбаки, призрак старого Вита.

Что теперь могли сказать графиня с капелланом о суеверии, когда они только что собственными глазами видели то, над чем пытались смеяться?

Вдруг видение исчезло. Исчезло так быстро, что никто не смог понять — куда: в морские ли глубины, или в расщелины между скал.

— Редкий обман зрения, — перевел наконец дух Филибер. — Мне кажется, однако, что ему легко найти объяснение. Солнце закрыло облаками. Только на эти скалы еще падали его лучи, и, вероятно, какой-то особенной формы камень при таком освещении и показался нам человеком. Тем более что с последним лучом солнца явление исчезло.

— Да, вероятно, что-то в этом роде, — поспешила согласиться графиня, но судя по ее тону, она не очень-то поверила предположениям капеллана. Удивительный призрак, чувствовалось, произвел на нее сильное впечатление.

Старый Вит все еще стоял перед ее глазами — тот самый слуга Вит, который из-за нее лишился всего, даже жизни.

Только на обратном пути графиня понемногу начала приходить в себя. Она соглашалась с капелланом, рассуждавшим о суеверии народа. Ей хотелось заставить себя верить в это. Но в то же время у нее, как и у Бруно, возникло желание высадиться на этот загадочный берег.

Пока гондола возвращалась в Варбург, небо совершенно заволокло тучами, и, когда графиня со своими спутниками поднималась по дороге к замку, задул сильный ветер. Ночью разразилась буря. Любке оказался прав: призрак предсказывал непогоду.

Вернувшись в замок, графиня узнала, что ее хочет видеть новый доктор больницы Святой Марии. Он ждал в гостиной. Она с улыбкой приветствовала его.

Увидев графиню, Вильм был поражен ее потрясающей красотой, так неотразимо действовавшей на всех. Он должен был сознаться, что никогда еще ему не приходилось видеть такой красавицы.

— Что привело вас ко мне, доктор? — приветливо спросила графиня, приглашая его сесть.

— Я приехал по поводу особы, которая называет себя вашей падчерицей, графиня, — объяснил цель визита доктор. — Особа эта как душевнобольная была отдана в наше заведение, но я, после тщательного наблюдения за ней, пришел к убеждению, что она вполне здорова.

— Здорова? То есть вы хотите сказать — выздоровела?

— В ней нет ни малейшего следа умственного расстройства, — пояснил Вильм.

— Не сказала ли она теперь — кто она и каково ее настоящее имя?

— Она утверждает, что она — графиня Варбург.

— Но это и было, доктор, первым признаком ее болезни. При первых ваших словах я обрадовалась, думая, что наконец-то прольется свет на это темное дело, но теперь опять теряю надежду.

— Вынужден повторить, графиня: я убежден, что эта молодая особа совершенно здорова. Все же остальное, связанное с моей пациенткой, меня не касается.

— Что ж, благодарю за известие, доктор. Я, правда, не знаю, какой оборот примет дело, но во всяком случае я рада. Мне искренне жаль бедную девушку.