Возвращение Арабеллы (СИ)

— Да, виконт, — у незадачливого писаки путались мысли и дрожали колени. Он уже мысленно прощался со своим постом редактора «Аналитика».

Но Болингброк, выплеснув всю злость, скопившуюся в его сердце, немного остыл и вновь взял в руки газету.

— Однако, положение ещё можно исправить, и ты поможешь мне это сделать. Иначе прощайся со своим местом редактора и жалованьем, которое я тебе регулярно выплачиваю, — резко, но уже не гневно произнёс Болингброк

— Что я должен сделать? — с замиранием сердца спросил редактор.

— В завтрашней газете дашь репортаж о сегодняшнем заседании суда. Заголовки должны быть как можно более броскими. Надо выставить эту Брэдфорд авантюристкой, которая использует все возможные пиратские трюки, чтобы завладеть наследством Мальборо, в том числе и безутешное горе женщины, потерявшей свою дочь. Я имею в виду, что наверняка мисс Брэдфорд не имеет никакого отношения к Дженнифер и Черчиллям вообще. Она просто убедила в этом женщину, которая, как и все матери, с радостью поверит в то, что её дочь жива. Как и все эти голодранцы, эта авантюристка легко умеет выдать желаемое за действительное, и её ничуть не смутило, что она просто использовала горе несчастной миссис Брэдфорд для достижения своих целей. Этот пират в юбке намеревается совершить ещё один налёт — на этот раз на имущество Мальборо, и, если не помешать ей, гнездо флибустьеров будет не на Тортуге и не в Порт-Ройале, а рядом с королевской резиденцией — в замке Мальборо на улице Пэлл-Мэлл. Поэтому долг каждого порядочного англичанина — помешать этим разбойным планам. Что касается баллады — возможно, это не так уж е неплохо. Если она будет иметь тот же эффект, что и в деле Кидда — тем лучше. Пусть её воспримут как руководство к действию.

Редактор с восхищением глядел на своего патрона. Всего за несколько мгновений этот гениальный человек разработал план, который способен обратить поражение в блистательную и абсолютную победу. Болингброк встал из-за стола, довольно улыбнулся и потёр руки, мысленно представив себе виселицу на площади рядом с Тауэром.

— Ступай к себе, — величественно кивнув головой всё ещё насмерть перепуганному редактору, произнёс он, — но чтобы впредь подобных ошибок не было. Через несколько дней я пришлю к тебе в редакцию одного священника. У него бойкое перо, и он гораздо более проворный, чем твой Джон Слоу, который спит на ходу. Надеюсь, он улучшит репутацию моей газеты.

Незадачливый журналист, всё ещё опасающийся, что его патрон может передумать, выбежал вон из комнаты и, стремглав миновав лестницу, холл и сад, оказался на улице. Вдохнув свежего весеннего воздуха, он возблагодарил Бога за то, что гнев виконта на этот раз, миновал его, и направился к себе. Тем временем удовлетворённый разработанным планом Болингброк приказал подать карету, чтобы попытаться убедить королеву вынести смертный приговор Арабелле Брэдфорд.

С утра в Кенсингтонском дворце состоялось закрытое заседание Королевского суда с участием Её Величества. Приглашены были и члены суда Адмиралтейского, разбиравшего дела, связанные с деятельностью английских пиратов и флибустьеров. Судьба наследства Черчиллей обсуждалась при закрытых дверях — никто из посторонних, в том числе и тщетно пытавшийся добиться высочайшей аудиенции Болингброк, не был допущен в королевские покои. Даже Джеймс Саунтон и Абигайль Мэшэм томились в ожидании, бесцельно прохаживаясь по коридорам и гадая, чью же сторону примет не склонная к решительным поступкам Анна. Время тянулось медленно, и даже предложенная Харли партия в покер не удалась — мысли игроков витали слишком далеко от карточного столика. Чтобы снять напряжение, граф Оксфордский уже пропустил несколько стаканчиков виски, но алкоголь лишь излишне возбудил его нервы, и он с трудом сдерживал раздражение по поводу того, что едва не проиграл Саунтону. Но герцог Йоркский тоже был сам не свой. Он делал одну ошибку за другой, и вскоре поставленные на кон деньги плавно перетекли в кошелёк графа Оксфордского. Не желая продолжать игру, которая из-за отсутствия интереса партнёров постепенно превращалась в абсолютно бессмысленное времяпрепровождение, Саунтон встал со своего места и начал медленно прохаживаться по приёмной, бросая недовольные взгляды на безмолвно застывших у дверей солдат королевской гвардии. Наконец, из-за позолоченной двери появился мальчишка-писец, одетый в смешной камзольчик из синего бархата, придававший ему вид важного и вполне взрослого гнома. Вежливо поклонившись собравшейся высокой компании, он осторожно вышел в коридор и быстрой походкой направился вперёд, по пути справляясь о чём-то у проходивших мимо придворных. Не прошло и четверти часа, как мальчик вернулся назад в компании графа Солсбери и графа Вандомского.

— Не слишком ли много чести этим папистам? — недовольно скривил тонкие губы Саунтон при виде достойных джентльменов, так и не отказавшихся от принятой ими в годы правления Якова католической веры, — насколько мне известно, на заседание не допускают посторонних

— Господа Рейдингтон и Сесил были вызваны судом в качестве свидетелей, — с чувством исполненного долга парировал мальчик, внезапно осознавший своё, пусть даже временное, превосходство над всеми этими знатными вельможами, собравшимися в передней и не допущенными на процесс, в котором он играл свою маленькую роль.

Пропустив вперёд себя двух благоухавших мускусом стройных красавцев, мальчик оглянулся и отвесил Саунтону поклон, в котором почтительность сочеталась с плохо скрываемым оттенком лёгкой иронии. Не в силах больше сдерживать раздражение, герцог Йоркский приглушённо выругался. Вскоре оба графа, потупившись и не глядя на взиравшую на них компанию королевских любимцев, покинули залу. Харли довольно улыбнулся — из всех его политических противников влияние сохранили лишь эти двое опытных интриганов. Но вот и они, кажется, находятся на грани падения — поддержка авантюристки из рода Мальборо стоила обоим королевской милости. Довольно переглянувшись друг с другом, Харли, Болингброк и оба фаворита уселись за столик. Но не успел Саунтон раздать карты, как позолоченные двери распахнулись. Процессия во главе с Анной, опиравшейся на руку почтительного, но гордого Оливера Уиллшоу, направилась по длинным коридорам к парадному выходу. Саунтон и Мэшэм бросились было вслед, но Анна величественным взглядом остановила обоих и, подобрав юбки, медленно спустилась по широким ступеням парадного выхода и направилась к карете. До оглашения приговора, которое должно было состояться в полдень в Мальборо-Хаусе, оставалось чуть более получаса.

На улице Пэлл-Мэлл снова теснили друг друга многочисленные раззолоченные экипажи. Блестящие дамы и изысканные господа толпились у входа в замок Черчиллей, стараясь не упустить момента прибытия Её Величества и членов суда. Придворных сплетников волновали, казалось бы, самые незначительные детали — с кем прибудет Анна, во что она будет одета, на чью руку она обопрётся по пути в зал. Любая мелочь в поведении монархини, словно стрелка на весах, указывала в ту сторону, в которую смещалась чаша королевской милости или высочайшего гнева. Наконец, карета с гербом Стюартов, покачиваясь и поскрипывая, медленно въехала во двор. Присутствующие почтительно расступились, пропуская карету, которую уже встречали опередившие свою государыню фавориты. Последним пришлось пережить изрядную тряску — добраться до Вестминстера окольными путями, не встретив в пути королевский экипаж и не обгоняя его, можно было лишь по узеньким, размытым лондонскими дождями улочкам. Рядом с разряженным в пух и прах Саунтоном и изрядно уставшей от физического и нервного перенапряжения Мэшэм расположился внушительный и дородный Болингброк, так и не успевший встретиться с Анной до оглашения приговора. Они с Харли пребывали в приподнятом настроении — дурное состояние духа защитников мисс Брэдфорд казалось им предвестником их собственной победы. Рядом почтительно склонились ещё сохранивший свой пост Шрусбери и уже отставленный, но не потерявший своего влияния бывший премьер Годольфин. Ни Сесила, ни Рейдингтона не было и в помине, и Харли это показалось весьма добрым знаком. Но вот дверца кареты распахнулась, и глазам придворных предстал Оливер Уиллшоу, почтительно склонившийся перед государыней. Та осторожно вышла из кареты, придерживая платье и стараясь не делать резких движений, причинявших ей мучительную боль. Будто ища кого-то глазами, королева на мгновение остановилась. Едва взглянув на недоумевающих Болингброка и Харли, она с лёгкой полуулыбкой кивнула невесть откуда появившемуся Солсбери. Красавец граф отвесил Анне изящный поклон и уверенно занял место по левую руку государыни, лёгким жестом оттеснив королевских фаворитов.