Забытый легион

Парфянин снова задумчиво уставился на брод.

— Ты же сам говорил, что нам потребуется три дня, чтобы попасть сюда.

Пакор раздраженно хмыкнул.

— А сумел — довел нас за два. — Несмотря на особые отношения, сложившиеся у него с командиром, Тарквиний никогда не забывал о почтительности и иногда льстил парфянину.

Пакор ухватился за возможность сменить тему.

— Люди оказались молодцами. — Пройти пятьдесят с лишним миль за два дня было очень нелегко. — Ты думаешь, они в состоянии сражаться?

— Не сомневайся, командир. — Тарквиний снова указал на длинные копья, которыми были вооружены легионеры. Заканчивающееся зазубренным наконечником толстое древко было вдвое длиннее обычного пилума.

Смуглый наездник кивнул в знак согласия.

— А здесь точно нет другого брода? — спросил этруск.

— На тридцать миль, что вверх, что вниз. Нет, они должны переправляться здесь, — добавил, осклабившись, Пакор.

Тарквиний промолчал. Он стоял в полной неподвижности так долго, что парфянин начал тревожно ерзать в седле. Но тут гаруспик улыбнулся:

— Они будут здесь вскоре после полудня. Не позже. — Не прозвучало больше ни слова, но обоим собеседникам было ясно, кто из них обладает большим могуществом.

— Ты уверен?

— Да.

Взгляд Пакора остановился на ближайшей роще.

— А что наша засада?

— Командир, она не двинется с места, пока не услышит сигнал трубы.

Наступило молчание. Теперь оставалось только ждать.

Как всегда, Тарквиний оказался прав. Солнце только-только миновало зенит, как примчались галопом разведчики. Вскоре на горизонте показалась большая туча пыли. Отягощенные награбленным добром согдийцы возвращались домой. Опьяненные успехом, они не думали об осторожности. Из разговоров с Пакором этруск знал, что во время своего набега они, скорее всего, нигде не столкнулись с сопротивлением. Оставшееся в Маргиане парфянское войско было очень слабо, и южные города с готовностью платили любую дань, лишь бы спастись от неминуемой гибели. Кочевники никак не могли ожидать, что обратный путь на север им преградят тысячи легионеров.

Девять когорт выстроились в боевой порядок на изрядном расстоянии от реки. Пять занимали центр, на крыльях расположились по две. Солдаты выстроились в восемь шеренг по шестьдесят человек. У стоявших в первых четырех рядах были длинные копья, остальные были вооружены пилумами, и у всех были покрытые шелком щиты. Промежутки между когортами обеспечивали им место для маневров в ходе боя. Оставленная в резерве парфянская конница расположилась в тылу, а десятая когорта укрылась в роще, находившейся в полутысяче шагов перед фронтом и чуть в стороне.

Пропели букцины, и Забытый легион занял боевую позицию. Фланговые когорты подались немного вперед, строй легиона представлял собой вогнутую линию.

Легион был готов к бою.

— Идут! — воскликнул Ромул, давно уже всматривавшийся вдаль сквозь густую летнюю листву. — А я так ничего и не вижу.

— Потерпи. — Бренн, по обыкновению, правил лезвия меча точильным камнем. Этруск умудрился с помощью Пакора вернуть ему любимое оружие, взятое победителями среди прочих трофеев при Каррах. Галл теперь носил свой меч в ножнах за широкой спиной, а на поясе у него висел гладиус, более удобный в ближнем бою. — У нас еще прорва времени. Нам придется сидеть тут почти до самого конца.

Ромул вздохнул. Никогда еще ему не доводилось наблюдать за боем со стороны. Протянувшаяся на юг роща оказалась достаточно большой, чтобы скрыть пятьсот человек. Там им надлежало прятаться до тех пор, пока согдийцы не ввяжутся в бой с остальными когортами.

Солдаты за их спинами были спокойны и готовы к бою. С тех пор как они в прошлый раз пускали оружие в дело, прошел не один месяц, и большинство соскучились по драке. Они сражались вместе под командованием Красса, потому что таков был их долг, но Карры, а затем полуторатысячемильный переход связали пленников между собой прочными узами. Теперь они были готовы биться и умирать друг за друга — поскольку больше у них никого не оставалось.

Их командир, толстяк Дарий, выделялся среди парфян своим дружелюбием. Он тоже услышал сигналы труб. Подъехав поближе, он соскочил с лошади и привязал ее к толстой ветке.

— Сегодня мы задать этим псам хороший трепка, — сказал он на ломаной латыни. — Чтобы знали не ходить на парфянский земля.

Ромул ухмыльнулся. Мало кто из новых командиров давал себе труд ознакомиться с языком, на котором говорили их солдаты, но Дарий был приятным исключением.

Бренн широко махнул мечом.

— Дайте мне только добраться до этих поганцев! — откликнулся он, задумавшись, не пришли ли они уже на край света.

«Никто не сможет победить в таком бою. Кроме Бренна», — как наяву, прозвучали в нем слова Тарквиния.

Что ж, если речь шла именно об этом бое, то Бренн был готов.

Дарий предусмотрительно отступил на шаг: огромный рост галла, его могучие мышцы и диковинное оружие производили на него немалое впечатление.

— Ты римский?

— Нет! — Бренн гневно взмахнул заплетенными в косы волосами. — Я аллоброг, командир.

Парфянин уставился на него, ничего не понимая.

— Я галл. Это другой народ.

— Почему драться за Рим? Деньги?

— Это долгая история. Мы были рабами. — Бренн расхохотался и подмигнул Ромулу. — Гладиаторами.

Дарий с трудом повторил незнакомое слово:

— Глади… а-а… торы?

— Нам платили за то, что мы сражались на потеху других людей. В Риме есть такое развлечение.

— Наемные бойцы! А теперь — парфянские солдаты.

Бренн и Ромул переглянулись.

Согдийцы ненамного отстали от разведчиков. Ромул и остальные хорошо видели происходившее из укрытия.

Как и ожидалось, несколько тысяч кочевников двигались военной походной колонной по пятнадцать — двадцать всадников в ряд. За конниками табунщики гнали большие стада захваченных овец и коз — провизию на предстоящую зиму. Желтокожие, черноволосые, коренастые воины остановили своих низкорослых, но бойких лошадок неподалеку от рощи. Большинство были вооружены композитными луками, мечами и круглыми щитами. Одеты они были в кожаные кафтаны и штаны, головы закрывали меховые шапки. Кроме всадника, каждая лошадь несла тяжелые сумки, набитые награбленным добром.

Забытый легион возник перед ними совершенно неожиданно и не на шутку напугал их. Согдийцы натянули поводья, сбились в кучу и принялись громко переговариваться. Укрывшимся в роще воинам была видна их тревога. Наездники сердито размахивали руками, по-видимому угрожали друг другу, даже хватались за оружие. Определенно, настроение у них сильно испортилось. Впрочем, когда из середины колонны галопом прискакали еще несколько всадников, страсти сразу улеглись.

Один из прибывших, смуглый, массивный бородач, был, по всей вероятности, командиром. Стоило ему заговорить, как спорщики тут же почтительно умолкли. Предводитель спокойно обозревал с седла девять когорт и совещался со своими приближенными.

— Не ожидать он войско так близко к граница, — усмехнулся Дарий. — Войско нет здесь, как Ород узнал, что Красс хотеть напасть.

Вождь согдийцев не был трусом. После недолгого разговора он взмахнул рукой, словно рубил мечом, указывая на реку. Сотни две облаченных в кольчуги и шлемы воинов остались на месте, а остальные пришпорили коней и помчались к центру римского фронта.

Из травы в небо взвились тучи птиц, напуганных грохотом множества копыт. Взяв луки на изготовку, кочевники лавой помчались на Забытый легион.

Прозвучала команда. Стоявшие в первой шеренге опустились на колени, чтобы щиты прикрывали голени и ступни. С глухим стуком сомкнулись щиты, каждая когорта сомкнулась в «черепаху». Внешне в этом не было ничего устрашающего.

Конники презрительно усмехались. Когда они приблизились на расстояние смертоносного выстрела, их луки были натянуты до предела. Затем они с громкими криками пустили стрелы. Со зловещим свистом, отчетливо слышным в роще, где пряталась засадная когорта, стрелы устремились в стену из обшитых шелком щитов. Этот звук отчетливо пробудил в памяти легионеров бойню под Каррами, которую устроили им парфяне. Но Тарквиний хорошо обучил воинов. Ни одна рука не дрогнула, ни одной щели не появилось в стене щитов.