Шимон (СИ)

ШИМОН

Жизнеописание господина Шимона, жреца богини Серкет и помощника фараона Мену, Гор-Аха Мен.

Если человека загнать в угол – он превращается в Скорпиона. – Любимая фраза главного жреца богини Серкет – Нехсеркета (вольность переводчика:)

Я, Шимон, из племени хибру, из рода Дувит, сын Иака, вождя рода, волею судьбы, богини Серкет ^[1] и фараона Та-Кемет ^[2], Гор-Аха Мен или Менеса ^[3], как называют его наши враги, вознесенный и приближенный им. По его просьбе, хочу записать короткую историю моей жизни для наших потомков. Чтобы не пропали в туманном будущем наши труды и борьба на благо страны и людей Та-Кемет.

Ради выполнения оного, фараон приказал главному писарю царской канцелярии Яни, назначить двух писцов и записать мой рассказ на двух языках: аккадском и языке народа Та-Кемет. На глиняных табличках и выделанной коже. Пусть поможет мне богиня Серкет-Скорпион, и остальные боги Египта быть кратким, объективным и убедительным.

Я родился в крепости Гевура, родовом гнезде племени хибру, на границе Двух Пустынь. Не смотря на то, что роду Дувит принадлежала крепость, наши люди занимались разведением скота и торговлей, значит, вели кочевой образ жизни. Иногда торговцы Филистимы, Ахейи, Шумера и Аккада нанимали людей хибру для охраны и сопровождения их караванов, и тогда те приходили по назначению. Но чаще всего, они пытались пройти сами, тогда воины рода Дувит грабили караваны и никто, ни могучие ахейцы, ни ловкие и крепкие филистимляне, ни охранники из Шумера и Аккада, с их колесницами и железными стрелами, не могли остановить кочевников. Иногда племена хибру объединялись и совершали походы на разные приграничные города.

Как-то раз, судьба привела воинов рода Дувит под стены небольшого египетского городка Иуну. Местный гарнизон был, слаб и малочислен, через некоторое время воины хибру захватили город, разграбили его, а жителей увели и продали на рабском рынке в шумерском городе Умма. Легкость, с которой все произошло, убедила вождей в слабости египетской армии. Кроме того, на нашу стоянку приехали люди из страны Шумер, густобородые и хорошо пахнущие незнакомцы.

Пока воины дружески болтали с моими соплеменниками, пили воду и хвастались блестящим оружием, вождь рода Иак совещался с главным посланцем в шатре. О чем они говорили, было совершенно ясно, это были агенты верховного жреца Шумера, стоящего во главе Совета, руководящего страной. Они уговорили вождя напасть на другой египетский город, по их мнению, совершенно не защищённый.

Вечером был пир, а утром отряд рода Дувит присоединился к объединенным вооруженным формированиям других родов. И через неделю пути, вооруженные кочевники уже встали на песочные дюны около египетского города Ахмос.

Дождавшись ранней утренней зари, когда солнце только слегка позолотило далекие каменные горы, воины с пугающим шумом и визгом бросились на спящий и незащищенный, казалось бы, город. Но кажущаяся тишина и доступность оказалась военной хитростью. На этот раз египтяне были готовы к нападению, кто-то предупредил их, а может быть, слуги богини Серкет разузнали о нападении своими магическими способами – это неизвестно. Воины хибру попала в заранее приготовленные засады, и были встречены копьями и стрелами египетской охраны, затаившейся среди городских улочек. Много воинов рода Дувит погибли сразу, остальных египетские войска преследовали до границы, но и после этого специальный карательный корпус [4] армии Та-Кемет, хорошо вооруженный и подготовленный получил задание на полное уничтожение зарвавшихся кочевников и продолжил преследование в каменистой пустыне, до самой земли, которая традиционно принадлежала скотоводам хибру.

Теряя людей, воины пытались оторваться от преследования, но тренированные египетские солдаты, которых вели хорошо знающие местные условия проводники, периодически догоняли и уменьшали и без того уже сильно сократившийся отряд хибру. Каменистая пустыня сменилась на песчаную. Барханы, движимые ветром сильно затрудняли движение, а неутомимые египтяне шли и шли вперед. Войлочные панцири и толстые стеганые шлемы, похожие на парики, были сняты и уложены в повозки вместе с колчанами стрел и запасами воды. Мощные онагры с вечера до утра тянули эти повозки следом за пешими отрядами, днем идти было невозможно – ярко желтое пустынное солнце выжигало все.

Кочевники пытались оторваться от войск Та-Кемет и шли вперед днем и ночью. Наконец показались верхушки деревьев, воины хибру радостно загалдели – это был их родной оазис Гевура, вотчина рода Дувит. Там была вода и помощь соплеменников.

Среди пальм и кустов тамариска в огромном оазисе бил источник чистой и свежей воды, около него и расположилась деревня рода, окруженная стеной в четыре метра толщиной и два человеческих роста высотой. Сложенная из саманного кирпича и обмазанная глиной эта стена делала деревню похожей на крепость. В стену были встроены четыре бревенчатые башни с площадками для лучников и пращников, но деревянные ворота рассохлись и были плохой защитой. Часовые давно заметили разрозненные группы беглецов и сразу поняли, что на этот раз судьба была не на их стороне.

– Люди, люди!!! За нами следом идут египтяне, закрывайте ворота, вытаскивайте стрелы, камни! Готовьтесь к обороне!!!!

– Вы притащили египтян на своих плечах!!!! Нужно было уходить в пустыню и там запутать следы!!! А вы вместо этого на своих пятках принесли их к родному дому, негодяи!!!!!! Вы не воины, а ослиный навоз!!! – кричал вождь Иак – загоняйте скот в деревню!!! Детей и женщин под крыши домов!! Все боеспособные на стену!!

Загнав противника в замкнутое пространство, египтяне окружили укрепление и перестроились. Легкая египетская пехота была хорошо организована и умела действовать как в рассыпном строю, так и в шеренгах. При необходимости стрелки выстраивались в несколько рядов: первые две шеренги становились на колено и вели стрельбу из такого положения. Причем, чтобы не мешать, друг другу прицеливаться, воины становились в шахматном порядке: каждый стрелок второго ряда стоял между двумя стрелками первого. Третья и последующие шеренги вели стрельбу стоя. При этом воины четвертой шеренги также выстраивались в шахматном порядке по отношению к третьей.

Стрелы падали с неба как капли дождя и поражали всех без разбора: воинов, женщин, детей и даже скот. Одна деревянная башня уже пылала ярким желто-красным огнем, зажигательные стрелы торчали в сучковатых бревнах как иглы дикобраза. По каменистой внутренней площадке бегали женщины и дети рода Дувит, поскальзываясь на обильно текущей отовсюду крови людей и животных, они подносили лучникам стрелы в полосатых мешках для сухой соломы. Все кто мог, уже стояли на дощатых помостах за зубцами стен: одни стреляли в египтян, пытавшихся установить осадные лестницы, другие бросали в них камни и затвердевшие на солнце куски глины. Женщины перевязывали раненных, старики успокаивали животных, дети приносили сражающимся воду и ячменное пиво. Для меня это было не первое сражение, мне было тринадцать лет и посвящение в воины было уже позади.

Кровь лилась рекой, спрятаться было негде, об обороне не могло быть и речи. Да и не умели пастухи оборонять укрепленные строения, тактика была простая, партизанско-разбойничая – налететь ранним утром на спящий египетский город, перебить охрану, разграбить все что можно и скрыться в каменистой пустыне.

Упорные египтяне понимали, что врага нужно добить в его собственном логове и были настроены очень решительно. Окружение было организовано в три ряда и, как оказалось, не зря – около едва видной с дороги расщелины были схвачены два вооруженных хибру. У одного из них под шерстяной рубашкой была запрятана обернутая в овечий мех глиняная табличка, на ней клинописный текст, который сразу же прочитал египетский полковник, хорошо владевший шумерским языком. Там было написано: