До самого неба (СИ)

Спасибо, что скачали книгу в

Приятного чтения!

Дэви Дэви

До самого неба

Между маисовым зерном и солнцем начинается кромешная реальность сна.

(Мигель Анхель Астуриас, «Портик»)

1. Беда

Дождей не было много месяцев. Скудного урожая едва хватило, чтобы кое-как дотянуть до нового посева. Но измученное засухой чрево земли не принимало зерна кормильца-маиса. Голод пришел в Чак’Балам…

Запасы зерна закончились. Река Кехчунха, прежде полноводная, обмелела настолько, что вода перестала поступать в город по узким каменным желобам. Зачахли роскошные сады Чак’Балама. Страх пробрался и в хижины землепашцев, и в богатые дома правителей. Даже малые дети, забыв про игры и шалости, вглядывались в беспечно-синее небо. Хоть бы облачко надежды…

За что боги прогневались на Чак’Балам? Почему Ицамна — бог над богами, чей храм вознесся на высокой пирамиде в самом сердце Чак’Балама — не прикажет подателю дождя Чааку напитать землю? Все знают: боги щедры к щедрым. День и ночь жрецы всех храмов Чак’Балама заклинали и приносили дары на жертвенных камнях. Но боги молчали, и дождя всё не было.

И когда отчаяние уже стало выплескиваться криками недовольства на площади перед храмами, было объявлено: к богам отправят посланника. Да не кого-нибудь, а самого Уман Ик’Чиля. Лучшего военачальника Чак’Балама. Весть эта быстро разнеслась по всем городам и поселениям, подвластным Чак’Баламу. Люди радовались: Уман Ик’Чиль силён и отважен, молод и красив. Это он одержал славную победу над давним могущественным врагом Чак’Балама — Кан’Кином, городом Желтого Солнца. Он захватил Кан’Кин и присоединил его богатые земли к владениям Чак’Балама. Боги хорошо пировали на той войне, Уман Ик’Чиль всегда приносил им достойные дары… Разве теперь управители мира не послушают своего любимца?

2. Избранник

«Всё в мире устроено правильно.

Прежде, когда не было ничего, даже всесильного времени, Ицамна Творец создал богов».

Уман Ик’Чиль сидел в одной из комнат храма Ицамны и читал хуун — священную книгу, написанную много двадцатилетий назад. Завтра, когда Чак’Балам встретит утреннюю зарю, Уман Ик’чиль отправится к богам — узнать их волю и просить смилостивиться над народом Красного Ягуара. Завтра…

Тот, кого избирали посланником к богам, удостаивался всевозможных почестей: роскошный пир, богатая одежда и украшения. Лучшие музыканты и танцоры должны были услаждать слух и взор избранника, а самые прекрасные женщины — угождать ласками. Но Уман Ик’Чиль выбрал уединение и раздумья. Ещё не истек срок очищения, предписанный ему священным обычаем как накону — военачальнику. В течение этого срока Уман Ик’Чиль не должен был есть мясо, пить опьяняющие напитки и знать женщин. Чтобы очистить разум и тело. Потому Уман Ик’Чиль решительно заявил жрецам, что не станет нарушать запреты. Те посмотрели на молодого военачальника с глубоким почтением. И только ахав кан — Верховный жрец — остро сверкнул глазами. Он понял, что Уман Ик’Чиль, отказываясь от положенных посланникам привилегий, хочет показать, что остается наконом. Воином. А воины выше жрецов…

Но была ещё одна важная причина, по которой Уман Ик’Чиль твердо решил держать разум ясным, а тело — готовым к испытаниям. И посвятить оставшееся время размышлениям…

«Всё в мире устроено правильно.

Боги создали сущий мир из своей плоти. А кровь их стала водой и напитала землю. Из сердец же возникло Солнце — Центр Мира, основа жизни».

Уман Ик’Чиль родился в день К’ан, когда появляются на свет мудрые. Он был вторым сыном прославленного военачальника, в жилах которого текла та же кровь, что у Верховного правителя Чак’Балама.

Отец пожелал узнать, что ожидает новорожденного, и обратился в храм Теель-Кусама — бога, прозревающего судьбу. И жрецы Теель-Кусама ответили, что видят на пути мальчика Циновку Ягуара — символ верховной власти… До поры отец держал это предсказание в тайне.

Уман Ик’Чиль и его старший брат — Текум Таш — воспитывались одинаково: постигали воинское искусство и жреческие премудрости. Но если Текум Таш больше преуспел в письме, вычислениях, врачевании, а также других храмовых науках и стал, в конце концов, жрецом, то Уман Ик’Чиль видел себя только воином. А когда он впервые отдал свою кровь богам — во время священного обряда в храме Ицамны — то змей видений вознёс его высоко… выше всех в Чак’Баламе. И юный Уман Ик’Чиль, исполненный восторга и гордости, смотрел на земли Чак’Балама, он видел храмы и дворцы, и возделанные поля, и дороги, и поселения, и зеленый ковер сельвы… Он видел всё — с того места, где восседает халач виник — Верховный правитель. В тот день Творец указал ему путь.

Уман Ик’Чиль рассказал отцу. Тот же совсем не удивился, а поведал о давнем прорицании, о Циновке Ягуара. И в конце сказал так:

— Нынешний Верховный правитель Сак Йуан стар и немощен. Когда-то он водил боевые отряды Чак’Балама до самого моря, он приумножил наши земли и нашу славу. Но теперь он слаб, и нет наследника, которому он мог бы передать Циновку Ягуара. И власть над Чак’Баламом забирает в свои руки Верховный жрец Яш’Чун, используя данные богами тайные знания… Этого не должно быть. Воины выше жрецов, а Верховный правитель — всегда первый из воинов. Так устроено богами, так жили наши предки. Жрецы не должны желать большего, алчность нынешнего ахав кана может разрушить мир.

Позже Уман Ик’Чиль узнал, что многие думали, как его отец. Но были и другие, кто говорил: «Пришло время перемен. Яш’Чун Кан мудр, пусть он теперь ведет народ Красного Ягуара».

Но тогда юный Уман Ик’Чиль понял слова отца. Его путь — сохранить священный обычай.

«Всё в мире устроено правильно.

Богам нужна сила, чтобы управлять миром. Нужна пища. Теперь — время людей. Люди должны приносить в дар плоть, чтобы земля плодоносила. Кровь, чтобы вода питала землю. Горячие сердца, чтобы светило Солнце, давая жизнь всему сущему».

Вот почему воины выше всех людей — они дают пищу богам. И сами становятся пищей, если проиграют битву… Когда Уман Ик’Чиль стал воином, он понимал, что посвящает себя богам. Он думал об этом — и видел крутые ступени пирамиды, уходящие в поднебесье. Там, на самом верху, Циновка Ягуара. И жертвенный камень тоже там… Уман Ик’Чиль воевал отважно и умело, получал раны, захватывал пленных — и каждая ступень, на которую он поднимался, была щедро оплачена жертвенными дарами.

… Когда пришло время, Уман Ик’Чиль взял себе жену из хорошего дома. А вскоре юная нежная Шочикель подарила ему сына. Это была большая радость — мальчик родился здоровым и крепким. И теперь Уман Ик’Чиль мог стать наконом — военачальником, и пройти долгий обряд очищения. Отец гордился им. Брат-жрец был уверен, что сам Ицамна благоволит ему. А потом и многие другие стали говорить о том, что Уман Ик’Чиль отмечен богами. После того, как молодой полководец опрокинул защитников Кан’Кина, и Красный Ягуар пожрал Желтое Солнце. Уман Ик’Чиль добыл в поединке оружие и знаки власти их Верховного правителя, а самого правителя отдал богам на жертвенном камне храма Ицамны.

В те дни Чак’Балам ликовал и славил во все голоса доблестного Уман Ик’Чиля. А потом пришла засуха…

Уман Ик’Чиль сделал, что должно: отправился со своими воинами в дальний поход, за реку Кехчунха, через сельву к горам. Оттуда он привел в Чак’Балам пленных, чтобы умилостивить богов. Но это, правда, был не слишком достойный дар — самые сильные и отважные из врагов предпочли пролить свою кровь там же, у гор, отдав её предкам и духам сельвы. Но и те, что достались Уман Ик’Чилю живыми, тоже не все годились для жертвенного камня. Многие, плача, умоляли о пощаде. Этим вырвали ногти и протащили по ступеням пирамиды главного храма — чтобы их недостойная кровь оставалась под ногами воинов и жрецов. Им оставили жизнь, сделав рабами в каменоломнях, — участь трусов. Работать, пока тяжелая пыль не выест изнутри… Те немногие, что сохранили мужество, поднялись на самый верх пирамиды. Их кровь наполнила жертвенные чаши, а головы украсили копья возле Храма Воинов…