Закон пустыни

Кристиан Жак

Закон пустыни

1

Жара была столь удушающей, что один лишь черный скорпион отважился отправиться в путешествие по песчаному двору каторжной тюрьмы. Затерянная где-то между долиной Нила и оазисом Харга, более чем на двести километров отстоящая от священного города Карнак, она была предназначена для воров-рецидивистов, приговоренных к длительным срокам принудительных работ. Если жара не слишком лютовала, заключенные приводили в порядок дорогу, соединяющую долину с оазисом, по которой следовали караваны ослов, навьюченных тюками товара.

В который уже раз судья Пазаир подал свое ходатайство начальнику тюрьмы – великану, скорому на кулачную расправу с нарушителями дисциплины.

– Не нравится мне этот мой особый режим. Я хочу работать как все.

Пазаир был довольно высок ростом, худощав, с карими глазами, высоким лбом, обрамленным каштановыми волосами. Постаревший от невзгод, он, тем не менее, сохранил некое благородное достоинство, внушавшее уважение.

– Вы не такой, как все.

– Я заключенный.

– Приговор вам не вынесен, вы сидите в одиночной камере. Для меня вы вообще как бы не существуете. Вашего имени нет в списках, у вас нет личного номера.

– Но ведь это не помешает мне работать в каменоломнях.

– Возвращайтесь к себе.

Начальник лагеря побаивался этого судью. Ведь это он взбудоражил весь Египет, начав судебный процесс против знаменитого полководца Ашера, обвиненного офицером Сути, лучшим другом Пазаира, в пытках и убийстве египетского солдата-лазутчика и в сотрудничестве с заклятыми врагами – бедуинами и ливийцами.

В том месте, что указал Сути, труп жертвы так и не нашли. И присяжные передали дело на дополнительное расследование. Однако последствий их решение не возымело, так как Пазаир, попав в ловушку, был обвинен в убийстве своего духовного отца, мудреца Беранира, будущего верховного жреца Карнака. Пойманный якобы на месте преступления, судья, вопреки закону, был арестован и сослан.

Усевшись на обжигающий песок и скрестив ноги в позе писца, он, не переставая, думал о своей жене Нефрет. Очень долго не верил он в то, что она когда-нибудь его полюбит; потом пришло счастье, буйное, как летнее солнце. Но внезапно все рухнуло: он оказался изгнан из рая, безо всякой надежды когда-нибудь туда вернуться.

Поднялся горячий ветер. Закрутив вихрем песок, он хлестал кожу, но Пазаир не обращал на это внимания: его голова была покрыта белой тканью. Снова и снова прокручивал он в голове эпизоды своего расследования.

Скромный провинциальный судья, совершенно потерявшийся в огромном Мемфисе, напрасно так старался вникнуть во все детали этого странного дела. Он выяснил, что гибель пяти ветеранов, составлявших почетную стражу у большого сфинкса Гизы, была не чем иным, как бойней, замаскированной под несчастный случай; обнаружил кражу значительного количества небесного железа, предназначенного для храмов; установил существование заговора, объединявшего ряд высокопоставленных лиц. Но ему так и не удалось доказать вину полководца Ашера, которого он подозревал в намерении свергнуть Рамсеса Великого.

И пока судья пытался получить более широкие полномочия, чтобы соединить разрозненные элементы этого дела, злой рок нанес свой удар. Пазаир не забыл ни одной подробности этой ужасной ночи. Анонимное письмо, из которого он узнал, что его учитель Беранир в опасности; безумная гонка по улицам города; обнаруженный труп Беранира; перламутровая игла, проткнувшая его шею; появление начальника стражников, без колебаний объявившего судью убийцей; мерзкое пособничество верховного стража и старшего судьи Мемфиса; камера-одиночка, каторжная тюрьма и, в конце пути, одинокая смерть и похороненная навеки правда.

Все было подстроено чрезвычайно ловко. При поддержке Беранира судья имел возможность проводить расследование в храмах, чтобы найти расхитителей небесного железа. Однако и учитель, и ветераны оказались отстранены неведомыми силами, чьи цели также были неизвестны судье. Пазаир выяснил, что среди нападавших было несколько иноземцев, в том числе одна женщина; он подозревал, что в этот круг входили химик Чечи, зубной врач Кадаш и судовладелец Денес – человек богатый, влиятельный и бесчестный. Но полной уверенности в том, что его догадки справедливы, у него не было.

Пазаир старался не обращать внимания на жару, песчаные бури и плохую пищу, потому что хотел выжить, снова обнять Нефрет и увидеть, как восторжествует справедливость.

Что еще мог придумать старший судья, его вышестоящий начальник, чтобы объяснить его исчезновение; какую еще клевету распространяли там на его счет?

Бежать отсюда было нереально, несмотря на то, что тюрьма была открыта в сторону прилегавших холмов. Пешком далеко не уйдешь. Его привезли сюда для того, чтобы он здесь и сгинул. Когда он вконец ослабнет, измучается, потеряет всякую надежду, то начнет заговариваться, подобно жалкому безумцу, бормочущему свои бредни.

Нефрет и Сути, конечно же, его не покинут. Они не поверят лжи и клевете, они обыщут всю страну. Он должен держаться, даже если по его венам течет не кровь, а время.

Пятеро заговорщиков собрались, как обычно, в заброшенной усадьбе. У всех было приподнятое настроение, события развивались именно так, как они планировали.

Сообщники проникли в большую пирамиду Хеопса и похитили знаки отличия высшей власти, золотой локоть и завещание богов, без которого Рамсес Великий лишался своей легитимности, – все это приближало их к намеченной цели. Убийство ветеранов – хранителей сфинкса, открывшее им доступ в подземный проход, который вел во внутренность пирамиды, а также устранение судьи Пазаира выглядели на фоне этих успехов малозначащими подробностями, уже практически забытыми.

– Однако главное еще не сделано, – объявил один из заговорщиков. – Рамсес сидит прочно.

– Следует набраться терпения.

– Говорите за себя!

– Я говорю за всех; чтобы заложить основы нашей будущей империи, нужно время. Чем более Рамсес будет связан, чем меньше у него останется свободы действия, чем яснее он поймет, что его конец близок, тем легче мы добьемся своего. Он не сможет никому признаться в том, что пирамида разграблена и что источник сакральной энергии, за который он несет полную ответственность, иссяк.

– Силы скоро покинут его; ему придется пройти через ритуал обновления.

– Кто его заставит это сделать?

– Традиция, жрецы, в конце концов, он сам! От этого долга невозможно уклониться.

– Но на празднике он должен будет явить народу завещание богов!

– Которое находится у нас.

– И тогда Рамсес отречется и передаст трон своему преемнику.

– Тому, на которого укажем мы.

Заговорщики заранее наслаждались своей победой. Они не оставят выбора Рамсесу Великому, низведя его до положения раба. Все члены их союза будут вознаграждены в соответствии с их заслугами, и каждый займет привилегированное положение. У их ног будет лежать самая великая страна в мире; они перестроят ее внутренние механизмы, изменят их движение – в соответствии со своим видением, полностью противоположным взглядам Рамсеса, который живет в плену устаревших ценностей.

В то время как плод дозревал, они продолжали расширять свою сеть из сторонников, союзников и сочувствующих. Преступления, подкупы, насилие… Никого из заговорщиков это не смущало. Власть того стоила.