Уголек

Перевод: группа "Исторический роман", 2016 год.

Перевод: gojungle, passiflora, и Almaria .

Редакция: gojungle, Oigene и Sam1980 .

Домашняя страница группы В Контакте: http://vk.com/translators_historicalnovel

Поддержите нас: подписывайтесь на нашу группу В Контакте!

1  

— Почему ты такая грязная?

— Это вовсе не грязь, — последовал сбивающий с толку ответ. — Просто я черная.

— Черная? — поразился Сьенфуэгос, не веря своим ушам. — Хочешь меня убедить, что ты женщина и к тому же черная?

— Именно так.

Канарец изучил короткие и жесткие кудри, огромные и сияющие черные глаза, полные губы, обрамляющие крупные зубы, такие белые, что слепили глаза, стройное мускулистое тело со впечатляющими формами, едва скрытыми под выцветшей и драной рубахой, и наконец поднял голову и в недоумении заявил:

— Я и не думал, что бывают черные женщины. Мне рассказывали, что в Африке живут негры, но речь шла только о неграх мужского пола.

— Ну ты и невежда, — откровенно заметила девушка, сев на край койки. — Ты что, и впрямь считаешь, будто негры могут существовать без негритянок, которые производят их на свет? Это же так очевидно!

— Не так уж и очевидно... — искренне ответил канарец. — Я раньше был пастухом, и у моих коз, обычно серых, белых или крапчатых, иногда рождались черные, без всякой видимой причины. То же самое случается и с кроликами, и с овцами, и даже с коровами. Черных быков много, а черные коровы встречаются редко. Я думал, что и в Африке происходит то же самое.

— Ну значит, это не так! — раздраженно отозвалась девушка. — Я черная, мои родители были черными, как и дед с бабкой. Есть возражения?

— С какой стати мне возражать? — удивился канарец. — Каждый сам волен выбирать цвет кожи. А твой даже удобнее — меньше пачкается.

Девушка недоверчиво оглядела Сьенфуэгоса, недоумевая — то ли он и впрямь так глуп, каким кажется, то ли над ней подшучивает, и в конце концов сердито произнесла:

— Такое впечатление, что солнце тебе высушило мозги. И что ты делаешь посреди моря на жалком каноэ, без воды и пищи?

— Кораблекрушение... — ответил Сьенфуэгос. — Что же еще могло приключиться?

Девушка не могла сдержать слабую улыбку и, сменив тон, сказала:

— Давай лучше начнем сначала... Итак, ты лежишь здесь без сознания, а я за тобой ухаживаю. Ты открываешь глаза, смотришь на меня, и я спрашиваю: «Как ты себя чувствуешь?» И тут вместо ответа ты вдруг задаешь вопрос: «Почему ты такая грязная?». Тебе следовало сказать: «Хорошо»... Или «Плохо»... Или «Я рад, что выжил».

— Плохо, но я рад, что выжил.

— Как тебя зовут?

— Сьенфуэгос. А тебя?

— Асава-Улуэ-Че-Ганвиэ. Но все зовут меня Уголек. Ты откуда?

— С Гомеры.

— А это где?

— На Канарских островах.

— Так ты испанец? Из тех, кто приплыл с адмиралом Колумбом? — После молчаливого кивка Сьенфуэгоса негритянка затрясла головой. — Капитану Эву это понравится, — сказала она. — Он ищет хоть какой-нибудь след кораблей Колумба, прямо как одержимый.

— Кто такой капитан Эв? — поинтересовался канарец.

— Мой хозяин. Эвклидес Ботейро, капитан «Сан-Бенто».

— Твой хозяин? — удивился Сьенфуэгос.

— Он заплатил за меня целую бочку рома, — добавила африканка с нотками гордости в голосе. — Ни за одну девушку из моей деревни столько не давали.

— Хочешь сказать, что ты рабыня? — И после кивка рыжий канарец перевел взгляд на узкую и грязную рубку, откуда несло дегтем, потом и мочой, а потом спросил: — Так это один из тех португальских кораблей, что ходят к берегам Африки на охоту за рабами?

— Он самый, — уверенно ответила Уголек. — Но сейчас я единственная черная на борту, — весело улыбнулась она. — Теперь «Сан-Бенто» не охотится за рабами, а вылавливает потерпевших кораблекрушение по другую сторону Сумрачного океана. — Она немного помолчала, протянула руку и ласково взъерошила косматую бороду Сьенфуэгоса. — Расскажи, как ты сюда добрался, — попросила она.

— Это долгая история.

— У нас есть время, ведь они думают, что ты еще спишь. — Девушка прижала палец к кончику его носа и понизила голос. — И уж лучше ты сначала расскажешь обо всем мне, чем капитану. Я посоветую тебе, что ему ответить, а о чём лучше промолчать, потому что, если ему не понравится твоя история, он тебя повесит.

— Повесит? — повторил Сьенфуэгос, резко дернувшись и сев на узкой койке. — Почему, чёрт возьми, он меня повесит? Я же ничего не сделал.

— Капитану Эву нравится вешать людей... — последовал простой, лишенный всякого драматизма ответ. — Это единственное развлечение на борту. В этом плавании он уже четверых повесил. Последний ещё гниёт на рее.

— Ну и ну! — обескураженно вздохнул пастух. — Стоило удрать от дикаря, желающего отрезать мне голову, как я попал в лапы другого, жаждущего меня повесить. Вот ведь судьба! Что за зверь вешает людей просто ради развлечения?

— Самый изворотливый пьянчуга, какого я встречала в жизни. А до чего жирный! И грязный! Просто отвратительный! Иногда он сажает меня в кресло, сует голову мне между ног и начинает рычать и урчать. Так может продолжаться часами! В эти минуты он похож на свинью, которая роет землю, пытаясь докопаться до трюфеля.

— Какой ужас! А ты что в это время делаешь?

— Ищу вшей у него на голове.

— Как ты сказала? — ошеломленно переспросил канарец. — Ищешь вшей на голове?

Уголек кивнула, слегка передернув плечами.

— Правда, это не всегда мне удается, — небрежно бросила она. — Иногда он не позволяет даже снять с него берет. Эта свинья даже спит в нем, — она слегка дернула канарца за бороду. — А впрочем, забудь пока о капитане, у тебя еще будет время встретиться с ним и рассказать свою историю. Помни, что ты играешь в рулетку с смертью...

Сьенфуэгос внимательно изучил странный образчик рода человеческого, повстречавшийся ему на пути, и хотя с трудом воспринял мысль о существовании черной женщины, поскольку она походила на обыкновенного, тощего и крайне грязного юнгу, канарец пришел к выводу, что она и впрямь хочет его защитить, а потому весь следующий час посвятил рассказу о тысяче превратностей своей судьбы, начиная с того злополучного дня, когда он зайцем проник на флагманский корабль адмирала Колумба на острове Гомера.

— Вот черт! — не удержалась Уголек, едва дослушав рассказ. — А я-то думала, что пережила страшные несчастья! Ну что за собачья жизнь!

— Ты даже не представляешь, насколько собачья, — вздохнул канарец. — И по всей видимости, моя судьба даже не собирается меняться к лучшему. Кстати, почему капитан так любит вешать людей?

— Потому что никому не доверяет, — шепотом ответила негритянка. — Португальский король послал «Сан-Бенто», чтобы проследить путь испанских кораблей до Сипанго и Катая; кажется, это противоречило заключенному между двумя странами договору, а потому держалось в строгой тайне. На борту есть несколько испанцев-перебежчиков; некоторые даже сопровождали Колумба в первом плавании, но ведь никогда не узнаешь, кто из них на нашей стороне, а кто нет. Эв нуждается в их услугах, но не доверяет.

— Тогда среди них вполне может быть кто-то из моих знакомых, — предположил канарец. — Как ты думаешь, они меня узнали?

— Узнали? — удивилась Уголек. — Когда тебя подняли на борт, ты был похож на ощипанного цыпленка. — На мгновение она задумалась, после чего убежденно заявила: — Не думаю, что тебе стоит выкладывать толстяку все, что тебе известно, но также не стоит притворяться, будто ты ничего не знаешь. Если он посчитает тебя бесполезным, то просто вышвырнет на корм рыбам... Так что если хочешь жить долго, то должен постараться убедить его, что знаешь дорогу ко двору Великого хана.