Борьба за свободу

Саймон Скэрроу

БОРЬБА ЗА СВОБОДУ

ПРОЛОГ

Центурион Тит Корнелий Поллений вытер пот со лба и обвел взглядом поле битвы. Склон холма был усеян телами, нагроможденными друг на друга в тех местах, где сражение было особенно ожесточенным. Его люди искали раненых товарищей и собирали скудные трофеи у поверженного противника. Тут и там раненые жалобно звали на помощь, корчась от боли среди кровавого побоища. Между убитыми лежали римские легионеры в красных туниках и кольчугах, залитых кровью. По прикидкам Тита, в этом бою погибли тысячи его товарищей. Но потери римлян были ничтожны в сравнении с потерями противника.

Он поражался мужеству этих людей, с которыми ему пришлось схватиться. Многие из них были вооружены только ножами, топорами и вилами, у большинства не было даже щитов. И, несмотря на это, они бросались на Тита и его товарищей с яростными криками, а в их глазах горела отчаянная храбрость. Но ничто не спасло их от поражения, ведь им противостояли тренированные, хорошо вооруженные солдаты генерала Помпея, командующего римскими армиями, который преследовал врага и загнал в ловушку.

— Рабы, — удивленно пробормотал Тит, глядя на убитых. — Всего лишь рабы.

Кто бы мог подумать, что мужчины и женщины, к которым большинство римлян относились как к ходячим орудиям, способны так сражаться? Восстание рабов началось почти два года назад, и с тех пор они уничтожили пять легионов, выставленных Римом против них. Они сожгли много вилл и разграбили имения наиболее могущественных семей в Риме. А однажды, припомнил Тит, рабы даже пошли на сам Рим.

Взгляд его упал на тело мальчика чуть старше десяти лет. Голова мальчика покоилась на кольчуге мертвого легионера. Волосы цвета соломы, тонкие черты лица. Глаза устремлены в яркое небо, рот приоткрыт, словно мальчик вот-вот заговорит. При виде ребенка Тит почувствовал тупую боль в сердце. «Не должно быть места детям на поле битвы, — подумал он. — И нет чести в том, что ты победил их или убил».

— Центурион Тит!

Он обернулся на крик и увидел небольшую группу военачальников, пробиравшихся к нему между мертвыми телами. Впереди шел крупный широкоплечий человек в сверкающем серебряном нагруднике. Красная лента, повязанная на талии, указывала на его статус. В отличие от погибших в самой гуще схватки, на генерале Помпее и его спутниках не было ни крови, ни грязи, а некоторые командиры, кто помоложе, брезгливо морщились, прокладывая себе путь среди мертвецов.

— Генерал. — Тит выпрямился и склонил голову перед полководцем.

— Настоящая бойня, — сказал генерал Помпей, широким жестом обводя поле битвы. — Кто бы мог подумать, что простые рабы устроят такую драку, а?

— И в самом деле, генерал.

Помпей сжал губы, нахмурился:

— Их вожак, этот Спартак, наверное, был настоящим мужчиной.

— Он был гладиатором, — ответил Тит. — Это особая порода. Те, кто способен выживать на арене, по крайней мере какое-то время.

— Ты что-нибудь знал о нем, центурион? В смысле, до того, как он стал мятежником.

— Только слухи. Кажется, он успел всего несколько раз выступить на арене.

— И тем не менее в роли вожака он был как рыба в воде, — усмехнулся Помпей. — Жаль, что мне так и не удалось познакомиться с этим человеком, Спартаком. Возможно, я восхищался бы им.

Он вдруг поднял голову и посмотрел на своих офицеров. Его взгляд задержался на высоком узколицем юноше, и на губах мелькнула улыбка.

— Расслабься, Гай Юлий. Я не перешел на сторону врага. В конце концов, Спартак всего лишь раб. Наш враг. Теперь он сокрушен, и опасности больше нет.

Молодой командир пожал плечами:

— Мы выиграли сражение, генерал. Но слава о некоторых людях живет и после их гибели. Если он действительно погиб.

— В таком случае нужно найти его тело, — резко ответил Помпей. — Если мы найдем его и выставим на всеобщее обозрение, это положит конец даже мыслям о мятеже в сердце каждого проклятого италийского раба.

Он повернулся к Титу:

— Центурион, где мог пасть Спартак?

Тит указал на невысокий холм в сотне шагов от них, где тела громоздились особенно густо.

— Вон там я видел его штандарт во время битвы, и именно там уцелевшие дрались до конца. Если мы его и отыщем, то только там.

— Хорошо, тогда пойдем и посмотрим.

Генерал Помпей направился к холму, перешагивая через мертвецов, а то и наступая на них. Тит и другие поспешили за ним. Попадавшиеся им на пути солдаты застывали на месте, когда небольшая группа проходила мимо. Они дошли до холма, и Помпей остановился, глядя на открывшееся перед ним ужасное зрелище. На этом месте произошло самое яростное сражение, и тела убитых были сплошь покрыты ранами. Тит содрогнулся, вспомнив, что многие из рабов дрались голыми руками и даже зубами против мечей легионеров. Большинство лежащих здесь были изуродованы так, что утратили всякое сходство с людьми.

Генерал разочарованно вздохнул и прошел немного вперед, всматриваясь в убитых.

— Ну, если Спартак пал здесь, будет очень сложно опознать его. Думаю, пленные нам в этом не помощники. — Он кивнул в сторону окруженной легионерами группы людей неподалеку от поля битвы. — Проклятье. Нам нужно его тело…

Тит следил за тем, как его командир осторожно перешагивает через искалеченные останки. Помпей был на полпути к вершине холма, как вдруг Тит заметил какое-то движение. Среди убитых чуть приподнялась чья-то голова. Мгновение спустя за спиной генерала рывком вскочил на ноги окровавленный человек, которого Тит считал мертвым. У раба были прямые темные волосы и жидкая борода. Он зарычал, показывая кривые зубы. Зажав в руке короткий меч, он неуклюже побежал по телам к римскому генералу.

— Помпей! — крикнул Гай Юлий. — Осторожно!

Помпей обернулся. Глаза генерала расширились, когда он увидел раба, бегущего к нему с клинком наперевес. Тит выхватил из ножен меч и кинулся наверх, не разбирая дороги. Он чувствовал, как его ботинки, подбитые гвоздями, вонзаются в человеческую плоть. Раб сделал выпад мечом, целясь в горло Помпея. Генерал отпрянул, чтобы избежать удара, и зацепился каблуком за тело. Он тяжело рухнул, издав тревожный крик. Раб шагнул к генералу и вскинул меч.

Тит скрипнул зубами и с отчаянием бросился вперед. В последний миг раб почуял опасность и обернулся через плечо. И тогда Тит обрушился на него всей своей тяжестью. Клинок выпал из руки раба. Оба упали на землю, чуть не задев Помпея.

Тит попытался вытащить свой меч из-под раба, но это ему не удалось. Тогда он отпустил рукоять и нащупал горло противника. Раб забился под Титом и схватил его за руку, рыча почти с животной яростью. Центурион сильнее сжал горло раба и заставил его замолчать. Почувствовав, что ему нечем дышать, раб опять стал сопротивляться. Одной рукой он схватил Тита за запястье и попробовал разогнуть его пальцы, а другой потянулся к его лицу, царапая ломаными ногтями щеку врага. Тит крепко зажмурился и усилил хватку на горле раба. В ответ тот лягнул его коленками и с выпученными глазами попытался вцепиться в глаза Тита. Центурион отвернул голову в сторону.

Движения раба стали судорожными, и внезапно он затих, руки его опустились, голова запрокинулась. Тит еще несколько секунд не ослаблял хватку, чтобы убедиться, что раб мертв, а потом открыл глаза и увидел высунутый язык мертвеца. Отпустив противника, Тит скатился с его тела и с трудом встал, тяжело дыша. Он посмотрел вниз и обнаружил, что его клинок вонзился между ребер раба — вот почему не удалось его вытащить. Раб умер бы в любом случае.