Борьба за свободу

— Пойдем со мной.

Марк посмотрел на нее, потом на Тита и не двинулся с места, решив показать своему отцу, на что он способен.

— Марк, идем со мной. Быстро!

— Нет. Я остаюсь здесь. — Он выпрямился и упер руки в боки. — Мы с Цербером сумеем помочь отцу, если надо будет драться.

Он хотел, чтобы его слова прозвучали решительно, но голос предательски дрогнул.

— Что такое? Остаешься? — с изумлением спросил Тит. — Ты еще не готов занять место в боевом строю, мой мальчик. Иди с матерью.

Марк замотал головой:

— Я тебе нужен. Мы тебе нужны. — Он кивнул в сторону Цербера.

Услышав свое имя, пес навострил уши и завилял хвостом.

Не успел Тит возразить, как Аристид вышел из дома. В одной руке он держал свой посох, в другой — меч в ножнах, с которых свисала кожаная перевязь. Тит взял у него оружие, надел перевязь и пошевелил плечами, чтобы убедиться, что меч занял правильное положение и до эфеса легко дотянуться. Аристид прошел к воротам и стал наблюдать за дорогой, идущей вниз по склону в направлении к Нидри. Внезапно Тит ухватился за эфес и одним махом выдернул меч из ножен, да так быстро, что Марк с криком отшатнулся, а Цербер зарычал.

Отец с улыбкой взглянул на сына и вложил меч в ножны:

— Успокойся, я всего лишь проверял, легко ли выходит меч. Вот почему я смазываю и ножны, и меч. На всякий случай.

Марк нервно сглотнул.

— На какой случай, отец?

— На такой вот, как сейчас. А теперь предоставь это дело мне. Иди в дом и сиди там, пока я тебя не позову.

Марк дерзко посмотрел на отца:

— Мое место рядом с тобой, отец. Я могу драться. — Он схватился за кожаную сумку и ремень пращи, заткнутой за пояс. — Я попадаю в зайца с пятидесяти шагов.

Мать, наблюдавшая за ними все это время, крикнула:

— Марк, мое терпение лопнуло! А ну-ка быстро в дом!

— Ливия, — перебил ее Тит. — Ты иди. Спрячься в кухне. Я поговорю с Марком. Он сейчас придет к тебе.

Она хотела возразить, но наткнулась на сердитый взгляд мужа и пошла в дом, шаркая сандалиями по плитам. Тит повернулся к Марку и улыбнулся:

— Мальчик мой, ты еще слишком мал, чтобы участвовать в моих сражениях. Пожалуйста, иди к матери.

Но было уже поздно. Не успел Тит договорить, как Аристид яростно зашипел, привлекая внимание. Козопас приложил ладони рупором ко рту и прокричал сдавленным голосом:

— Хозяин! Они идут!

II

Отец показал на вход в дом:

— Марк, стой там и не двигайся.

Марк кивнул и щелкнул пальцами, призывая собаку:

— За мной!

Они встали так, чтобы их не было видно от ворот, — притаились в тени небольшой прихожей, ведущей в скромный атрий дома. Аристид, крепко держа свой посох, стоял у ворот, готовый к встрече.

На какой-то момент все затихло. У Марка сильно билось сердце, во рту пересохло. Потом он услышал приглушенные голоса троих мужчин, приближавшихся по дорожке к воротам. Один из них что-то сказал, другие засмеялись. Смех был грубый, неприятный, и Марк обругал себя. Он ведь говорил, что может помочь отцу, а камней-то для пращи у него не было, и к тому же ему необходимо было пространство и время, чтобы подготовить оружие.

Марк знал, что стрелок он меткий. Аристид хорошо обучил его. Настолько хорошо, что мальчику удалось убить одну из диких собак, которые ранней весной нападали на коз. Но в данной ситуации его оружие было бесполезным.

Вдруг он увидел в углу у входа отцовскую палку из виноградной лозы — знак власти центуриона. Он ухватился за нее и приготовился нанести удар сучковатым концом, если начнется схватка.

Голоса смолкли, когда солдаты приблизились к воротам, скрипя подошвами по гравию, и вошли на ферму. Марк выглянул из-за угла и осмотрел непрошеных гостей. Впереди шел высокий мускулистый мужчина. У него были всклокоченные волосы с проседью, повязанные кожаной лентой. Марк догадался, что этот человек ненамного моложе его отца. Он выглядел достаточно крепким, а шрам, рассекавший по диагонали его лицо, доказывал, что человек побывал во многих передрягах. По обе стороны от него остановились двое других, тоже крепкого сложения. У каждого было копье в дополнение к мечу, свисающему с пояса.

Тит посмотрел на них сверху вниз, кашлянул и резко спросил:

— Кто вы? Говорите, что вам надо, и уходите.

На лице старшего появилась улыбка. Он поднял руки вверх, успокаивая Тита.

— Спокойно, господин! Не стоит демонстрировать нам сурового центуриона. Мы пришли с сообщением от Децима. — Улыбка исчезла.

— Сначала назови свое имя.

— Зачем?

— Хочу знать, с кем разговариваю, — спокойно ответил Тит, положив руку на эфес.

— Ну хорошо. Меня зовут Термон. Я имею дело с самыми трудными клиентами моего хозяина.

— Говори, какое сообщение, Термон, и уходи.

— Погоди, погоди. Не надо быть таким негостеприимным. Причина, почему мы здесь, достаточно проста. Ты должен нашему хозяину некоторую сумму денег. Точнее, тысячу пятьдесят сестерциев. Он послал нас, чтобы получить долг.

— Девятьсот, — невозмутимо поправил его Тит.

— Прости, господин?

— Я должен девятьсот сестерциев, а не тысячу пятьдесят.

Старший хрустнул костяшками пальцев.

— Видишь ли, проблема заключается в дополнительных процентах. Как я уже сказал, ты должен Дециму тысячу пятьдесят. Мой хозяин хочет получить деньги. Немедленно.

Тит устало вздохнул:

— У меня их нет, и Децим об этом знает. Я говорил его агенту, что заплачу в следующем году, как только соберу хороший урожай. Вернись к Дециму и растолкуй ему это, чтобы не было недопонимания. Скажи, что он получит свои деньги, как только они у меня появятся. — Тит перевел дыхание. — Но дополнительных процентов не будет. Он получит столько, сколько я занимал, не больше. А теперь я в последний раз предлагаю вам покинуть мою ферму.

Старший надул щеки и покачал головой:

— Извини, центурион, так не пойдет. Мы уйдем или с деньгами, или с ценностями, достаточными, чтобы покрыть долг — полную сумму, которую ты должен Дециму. Только так.

Тит посмотрел на него тяжелым взглядом, и тут же двое солдат слегка наклонили копья, направляя их на бывшего центуриона. Марк понял, что в любой момент спор может перерасти в насилие. Он крепко ухватил палку обеими руками. Цербер тоже почуял опасность. Щетина поднялась на хребте пса, он зарычал, показывая блестящие белые клыки.

Прежде чем Тит и его незваные гости перешли к действиям, у ворот внезапно возникло движение — это Аристид вышел вперед, держа посох в своих хилых руках.

— Хозяин велел вам уходить! — крикнул он. Голос у него был тонкий, дребезжащий, но в глубоко посаженных глазах под густыми седыми бровями горела решимость. — Уходите!

Термон удивленно заморгал и разразился громким смехом. Его спутники вторили ему, нервно переводя взгляд с Аристида на Тита.

— Центурион, где ты откопал такую древность? — Термон покачал головой и быстро оценил Аристида. — Сомневаюсь, что мы можем включить его в опись. Он ничего не стоит. Тебе лучше избавиться от него.

Слыша, как этот человек оскорбляет Аристида, Марк вскипел от гнева. Его отец помрачнел, скрипнул зубами и прорычал:

— Мой раб не продается. И вам лучше прислушаться к его словам. Уходите с моей земли.

Термон мгновенно стал серьезным. Он вынул меч и кивнул своим спутникам, которые тут же взяли копья на изготовку. Термон снова обратился к Титу:

— Выбирай, центурион. Плати, иначе…

Тит усмехнулся, тоже вынул меч и принял боевую стойку.

— Думаю, что выберу иначе.

Марк с тревогой посмотрел на отца. У него задрожали ноги. Титу не справиться одному с тремя вооруженными воинами. Нужно что-то делать!

В этот миг Аристид с пронзительным криком бросился к ближайшему от него человеку Термона, описывая в воздухе дугу своим посохом. Солдат повернулся и выставил копье, блокируя удар. Послышался треск дерева о дерево. Козопас с усилием надавил на посох. Но солдат был моложе, сильнее и привык обращаться с оружием, поэтому легко отразил нападение. Он сделал ответный выпад, и Аристид отлетел назад и со стоном упал на спину. Его противник встал над ним, подняв копье, словно для удара.