Твердая земля (ЛП)

Перевод: группа "Исторический роман", 2015 год.

Домашняя страница группы В Контакте: http://vk.com/translators_historicalnovel

Перевод и редакция:  gojungle, Sam1980 и Oigene .

Поддержите нас: подписывайтесь на нашу группу В Контакте!

Глава 1

Мартин, мой младший брат, погиб, сражаясь против английских пиратов, которые большую часть ночи бомбардировали нашу галеру из пушек, а на заре бросили абордажные крюки и притянули наш правый борт, чтобы украсть из трюмов все товары, которые мы везли с рынков Севильи в колонии Твердой Земли [1] в Новом Свете. Моему бедному брату исполнилось всего четырнадцать, но он владел шпагой лучше многих идальго и королевских солдат, поскольку наш батюшка, один из самых известных оружейников Толедо, сам его обучал и показал, как правильно с обращаться со шпагой. К несчастью, теми же самыми глазами, что я смотрю на эти строчки, когда их пишу, я видела, как проклятый англичанин нанес ему смертельный удар в голову железной дубинкой, так что мозги разлетелись по палубе.

Пираты гнались за нами с самого заката, как голодные псы в ожидании объедков от пира. Однако, хотя наша каравелла составляла часть большого флота, известного как галеоны, ежегодно курсирующего в Картахену в Индиях, ни один капитан и адмирал пяти боевых кораблей, вооруженных для защиты торговых судов, повторяю, ни один, не пришел нам на помощь. Тогда я еще не знала причину, по которой генерал Санчо Пардо, командующий флотом, покинул нас, предоставив собственной судьбе таким отвратительным образом. Наша каравелла была старой и везла полные трюмы, поэтому плыла очень медленно, так что морские псы устроили на нас охоту, как только сумели воспользоваться случаем, и, разумеется, нас настигли.

На борту судна было мало женщин, всего пять или шесть, и все спрятались в грузовом трюме, среди тюков, бочек и связок товаров, перепуганные до смерти и трепеща в ожидании будущего. Через какое-то время после начала атаки, в самый разгар сражения, тетушка Доротея, услышав издалека выстрелы аркебуз и всерьез опасаясь за наши жизни, отвела меня к своей койке и сказала:

— Давай-ка, надень одежду твоего брата!

Я была так встревожена шумом и опасностью, что стащила с себя чепец и положила руку на юбку из своего баула.

— Только не в твоей одежде, Каталина! — крикнула тетушка, стаскивая с меня платье.

Доротея была туповатой и плохо понимала, что происходит, но опасность пробуждает и самых недалеких, так что во мгновение ока тетушка преобразила меня в парня — в рубашке, замшевом хубоне [2], кожаном камзоле и плундрах [3], а на мою голову, подобрав длинные и гладкие черные волосы, она водрузила шляпу, которую брат купил на ярмарке в Толедо для моей свадьбы — широкополую красную шляпу с пером и широкой красивой каймой. Так ревностно милая тетушка оберегала мою честь.

— Надень сапоги, — велела она, вешая мне на шею футляр с документами. 
Звон стали и мужские крики с каждым мгновением слышались всё ближе, уже на второй палубе. Тетушка, сжав в руках молитвенник, взывала к святым.

Я уселась на один из ящиков и натянула замшевые сапоги Мартина, которого потеряла из вида, когда капитан приказал свистать всех наверх, чтобы с оружием в руках защищать судно. К счастью, ноги брата были ненамного больше моих — поскольку для женщины я довольно высокого роста, то все его вещи отлично мне годились.

— А теперь идем, — поторопила меня Доротея, слегка поправив перевязь, где в ножнах болталась одна из трех прекрасных рапир, сделанных отцом, мы везли их в подарок моему незнакомому еще мужу, свекру и дяде Эрнандо.

— Мне нужен еще и кинжал! — воскликнула я, остановившись.

— Чего еще желает ваша милость? Аркебузу? — в отчаянии вымолвила Доротея.

— Не помешала бы, — решительно сказала я. Может, и не одежка красит человека, но нарядившись в платье брата, я и сама изменилась. За все шестнадцать лет жизни я только и слышала, что о своих женских обязанностях, как я должна себя вести, чтобы найти хорошего мужа. По правде говоря, я была сыта этим по горло. Мне нужен был кинжал в левую руку.

— Возьми же уже, наконец, свой кинжал и бежим отсюда! Да поможет нам Иисус в этом несчастье! Или ты не видишь, в какой мы опасности?

Доротея схватила меня за руку и помчалась на корму между всякой утварью и снаряжением, загромождающими проход. Она не знала, ни куда направляется, ни чего хочет добиться, но я не стала возражать, потому что в то мгновение события казались мне весьма занимательными. Англичане нападут на меня...? Да пусть хоть всех мне оставят, я уж испробую свою шпагу, это ведь я, Каталина Солис, рожденная в Толедо, единственная законная дочь Педро Солиса и Херонимы Паскуаль, и, к сожалению, в недавнем времени по доверенности выданная замуж за некоего Доминго Родригеса, сына Педро Родригеса, делового партнера моего дядюшки Эрнандо в производстве латуни — предприятии, которым оба владели на Карибском острове Маргарита.

По первому же трапу, на который мы натолкнулись, мы прямиком поднялись наверх, и как раз когда мы добрались до капитанской каюты, я увидела, как гнусный английский пират размозжил на тысячи кусочков голову моего брата. Я окаменела. Вся абсурдная веселость мигом испарилась. Мне показалось, что я мертва и расколота на кусочки, как и мой бедный Мартин. Английские и испанские сапоги топтались по его крови, волосам и мозгам на главной палубе, но тут рука Доротеи со всей силы потянула меня, чтобы увести от этого ужаса.

— Идем, идем! — взмолилась она, дрожа и рыдая. Я последовала за ней, совершенно опустошенная, потому что мир для меня остановился.

С этого мгновения мои воспоминания весьма смутные. Мы вошли в капитанскую каюту, и Доротея разбила окно, чтобы выкинуть с кормы маленький письменный стол. Без сомнений, она сохранила свою силу бывшей крестьянки. Потом она осенила меня крестным знамением, поцеловала и сказала что-то, что я не разобрала, после чего заставила выпрыгнуть в освежающие синие воды океана. На востоке вставало солнце, предвещая жару, которая в этих затерянных водах не оставляет надежд ни человеку, ни прочим живым созданиям.

В то время я не умела плавать, так что когда мое тело погрузилось в море после падения, я решила, что захлебнусь. Однако вода сама вытолкнула меня наружу, на воздух, так что я набрала его полные легкие, а мои ноги и руки машинально сделали всё возможное, чтобы оставаться на плаву. Оружие весило прилично, одежда душила, красная шляпа плыла рядом, а еще чуть дальше — стол капитана ножками вверх, спокойно перекатываясь по волнам.

Доротея закричала, пытаясь на что-то мне указать, но на таком расстоянии, в шуме сражения и постоянно судорожно барахтаясь на воде, я не в состоянии была ее понять. Мне показалось, что чья-то рука схватила ее за волосы и оттащила внутрь каюты. Таким образом, тетушка не прыгнула, и я, в отчаянии взмахивая руками, время от времени погружаясь и нахлебавшись воды, каким-то чудом добралась до деревянного стола.

Течение отнесло меня от обоих кораблей довольно быстро, хотя и не настолько, чтобы я не успела заметить черный дым, поднявшийся в небо, когда пираты подожгли наше судно. Эта грустная картина долго не продлилась. Вскоре я качалась на волнах в пустом океане, такая одинокая, какой не была никогда в жизни, вцепившись в стол и погрузившись в угрожающее молчание. Слезы покатились по моим щекам.

К счастью, мне удалось подобрать красную шляпу, иначе немилосердное солнце этих широт вскоре прожгло бы мне голову насквозь. Я также помнила, что эти воды кишат морскими животными огромных размеров, которые любили подплывать к бортам корабля, так что, изо всех сил пытаясь не перевернуть свое жалкое суденышко о четырех ножках, я взобралась на него и свернулась калачиком.