315–319. ПЕТРОГРАД, 1919
Гудел закат осенним шквалом
Над часовым,
За пулковским пустынным валом
Летел пожаров дым.
Был часовой лихой кузнец ли,
Иль токарь боевой,
Иль плотник с песней молодецкой,
С чубатой головой.
Был часовой стрелок, моряк ли,
Иль воином иным —
Виски усталостью набрякли
От длинных лет войны.
Стоял в изорванной шинели,
Испытанный в боях,
И всех невзгод над ним летели
Косматые края.
За ним лежал во мгле ненастной,
Тяжел и нелюдим,
Тот город, гордый и прекрасный,
Что был непобедим.
В осенних дней холодной пене,
В ночах, острей ножа,
Он был готов стоять бессменно,
Тот город сторожа.
Он был готов стоять бессменно,
Замены не прося,
Ему сказал, нахмурясь, Ленин,
Что отступать нельзя!
1939
А проклятые, землю кровавя, всё ближе
Подходили враги,
Этот путь всеми муками смертными выжжен,
Эти белого ада круги.
Это к городу шла разгуляться
Длинноусого вора орда,
Это шли на российских хлебах отъедаться
Иноземной орды господа,
И от белого ль финна, от белого ль эста
Сколько нечисти той принесло,
Замесилось пожаров тяжелое тесто
И на крови рабочих взошло.
Только мертвые были, как братья, похожи…
Меж смертельно тоскующих нив
Им казалось, что всё одного и того же
Каждый день убивают они.
И что тот большевик, тот бессмертный рабочий
Всё навстречу из ямы встает,
И сражается вновь, и сдаваться не хочет,
И победную песню поет.
Им гранитного города снились палаты,
Над Невой разукрашенный сад,
Когда в лоб им ударил над пулковским скатом
Петроградских орудий раскат.
Где шатается нынче, не знаю, Родзянко,
Но тогда он сказал сгоряча:
«Завтра буду по Невскому шпорами звякать —
Что глядеть мне на город сейчас!»
Им казалось всё треском последних хлопушек
Над игрушечной той высотой,
Когда грозно ворвалося в пьяные уши
Это полное трезвости: «Стой!»
1939
Что за флаги блестят на закате,
Чей эсминец разводит волну? —
То британский предательский катер,
Захлебнувшись, уходит ко дну.
Чья мелькнула стальная обводка,
Чернотой поднялась глубина? —
То британская серая лодка…
В вечный сон погрузилась она.
«Почему мы погибли без славы,
Моряки океанского льва?» —
Вы спросите того, кто отправил
Из далекого Лондона вас!
Вы придите к нему вот такими,
По плечам чтоб струилась вода,
Чтоб губами зелеными имя
С мертвым хрипом проклясть навсегда.
Вы скажите ему, да погромче,
Что со дна поднимается месть,
Что на свете — вы знаете точно —
Не одна, а две Англии есть!
Если первая словом обманным
Их направила на Петроград,
То вторая вела сквозь туманы
Их печальные тени назад.
И что Англия эта вторая
Помнит яростно имя его,
Голодая и зря умирая, —
Так скажите от сердца всего,
Чтобы он ваше слово припомнил
И чтоб это сбылось поскорей,
Когда будет народом он вздернут
На красивейшей мачте морей!
1939
4. ГОРОД. НОЧИ ОБОРОНЫ
Ну как сейчас припомнишь эти ночи,
Как будто где-то далеко грохочет,
А в улицах мертвеет тишина,
И только по холодным голым сучьям
Дробь дождевая катится и мучит
Людей, сидящих молча у окна.
Вкруг города — кладбище паровозов,
А в городе — разбитые дома,
Детей голодных жалобы и слезы,
И нашего базара кутерьма,
И мысли, оголенные, как сучья…
Нет, не таким был Петроград могучий,
Он вышел тихо в вечер ледяной,
Он баррикад выстраивал громады,
Он вышибал прикладами окно,
Он пулеметы ставил там, где надо,
Колючую он проволоку вил,
Чтоб враг бы в ней свои запутал шпоры,
От ненависти плача и любви,
Сжигал дома или сносил заборы,
Чтобы расчистить пушечный обстрел;
Он на чердак перетаскал гранаты.
Чтобы в любой проулочной норе —
Чтоб только смерть была врагу вожатым.
Хлеб яростно пекли пищевики,
И швейники шинели молча шили,
И женщины, набив песком мешки,
Сложить окоп из тех мешков спешили.
Докладчик в зале, от махорки душной,
Читал доклад о битвах в Октябре,
И моряки, доклада не дослушав,
Уже в ряды теснились во дворе.
Домохозяйки корпию щипали,
И, от бессонных синие ночей,
Путиловцы по гайке собирали
Броневики — с винтовкой на плече.
И, мрак прорезав светом небывалым,
Как будто бал затеян на всю ночь,
Дружины шли в богатые кварталы
Проверить в доме каждое окно,
Перетряхнуть матрацы и перины,
Раскрыть шкапы, поднять полы порой.
И там, где с виду было всё невинно,
Оружье было спрятано горой,—
Где ждали белых, так уж их хотели,
Что в шинелях заранее потели,
Зажав наган дрожащею рукой,
Пришив погон и на мешке с мукой.
И гадов тех снимали те отряды…
Такими были ночи Петрограда.
1939