Проза. Поэзия. Сценарии

Сежест. Нет. Этот ритуал — часть церемонии, о которой я не уполномочен говорить в подробностях.

Принцесса. Обвиняемый не отвечает на вопросы. Отметьте в протоколе. (Поэту.) Считаете ли вы необходимым добавить что-то в свою защиту?

Поэт. Хочу сказать, что заслужил наказание, и самым страшным было бы для меня подвергнуться жизни меж двух стихий или, если применить ваш термин, между царствами. Кинематографист сказал бы: «в недопроявке». Я все бы отдал, чтобы снова оказаться на твердом дощатом полу, чтобы покинуть полумрак диковинного пространства.

Принцесса. Это не в нашей власти. Суд разберется. (Встает и собирает бумаги.) Следственная комиссия в превентивном порядке приговаривает вас к жизни. (Медленно исчезает.)

Эртебиз. Мягче не придумаешь. Особенно для вашего возраста. (Достает цветок, который прятал, и протягивает его поэту.) Ваш цветок.

Поэт. Эртебиз!

Эртебиз. Тихо!

Поэт(тихо и осторожно). А что Принцесса?

Эртебиз(вместе с поэтом направляется к двери). Вы прекрасно знаете, что она, влюбившись в смертного, попыталась нарушить законы человеческого времени.

Поэт. А что Орфей?

Эртебиз. То, что он выжил, оказалось фикцией. Божественная голова угасла, а Эвридику вернули в ад. Один великий человек сказал ведь: «Не плюйте против ветра». Возьмите цветок.

Поэт. Не могу решиться.

Эртебиз. Не в первый и не в последний раз я беру у вас цветок и возвращаю.

Поэт. Но сейчас я чувствую особенную смелость в вашем поступке и боюсь, что вас еще раз приговорят и вы…

Эртебиз. Нас уже не к чему приговаривать.

Поэт. А каков был приговор?

Эртебиз(растворяясь в воздухе и покидая наш мир). Судить других. Быть судьями.

Долгое молчание.

Сежест. Невесело…

Поэт. Мне эта следственная комиссия кажется какой-то странной. Наши произведения, видите ли, только и мечтают о том, чтобы убить отца и мать, а мы не подчиняемся начальству. Но созданные нами существа стремятся знать, откуда происходят. Я задаю себе вопрос… (Оказывается по другую сторону дверей.)

Сежест. Не надо никаких вопросов. Так будет лучше.

Поэт. Вопрос только в том, ты сам не…

Сежест. Весьма возможно. Иногда я упрекаю вас в том, что вы меня бросили в зоне, полной теней. Иногда я счастлив, что живу вне бессмысленного мира, в котором я жил раньше. И, несмотря на недовольство, я хочу вас вывести из тупика, в котором вы оказались. Однако, если в зоне не бывает «вчера, сегодня, завтра», ваше бытие им все же подчиняется, и мне, чтобы добиться своей цели, придется вас вести, вернее, следовать за вами чередой неизбежных испытаний, и только их преодолев, я получу то, что хотел.

Поэт. Ты можешь мне пояснить свою роль во всем этом и рассказать, что за испытания меня поджидают?

Сежест. Нет, не могу. И сам этого не знаю. Плыву по течению. Мне ясно только, что этот цветок состоит из вашей крови, он повторяет синкопы вашей судьбы. Но, в путь. Я уже и так слишком много сказал. Смиритесь с тем, что нужно подчиняться.

Поэт(так же, как в патио с мозаикой). Повинуюсь.

Обширный план пустого павильона. Вид с колосников. Поэт и Сежест пересекают его по дощатому настилу и выходят по лестнице, которой раньше там не было.

Гобелен.

Сежест и поэт пересекают экран справа налево.

Сад перед виллой Санто-Соспир. Дама в платье времен импрессионистов, в стиле молодой Сары Бернар, обходит бассейн и останавливается. В одной руке у нее раскрытый японский зонтик, в другой — книга из «Черной серии». Дама поднимает голову и зовет:

Дама. Гюстав! Гюстав!

Дворецкий(появляется вверху, на террасе). Госпожа графиня?

Дама(постукивает по книге бамбуковой ручкой зонтика). Кто убийца?

Дворецкий. Я не знаю, госпожа графиня.

Дама. Невероятно! Вы хотите заставить меня прочесть от корки до корки книгу, которая выйдет только через семьдесят лет?

Дворецкий. Прошу простить меня, госпожа графиня.

Дама. Простить, простить, — а мне что делать?

План поэта и Сежеста, которые спускаются по лестнице с террасы в сад.

Дама. Кто эти господа?

Дворецкий. Какие господа, госпожа графиня?

Дама. Незнакомые господа, которые прогуливаются у меня дома.

Дворецкий. Я никого не вижу, госпожа графиня.

Дама. Ну это уже слишком! Вы хотите сказать, что я сошла с ума?

Дворецкий. О! Госпожа графиня!

Дама. Вы свободны. Что за времена!

Сложившись вдвое, дворецкий исчезает.

Дама свистит в свисток, висящий у нее на шее. Это протяжный меланхоличный свисток сумеречных поездов.

Дама. Поистине, сегодня все идет кувырком.

План двух молодых купальщиков в глубине сада. По второму свистку тот, что идет впереди, надевает голову Анубиса, а тот, что сзади — у него собачий хвост — нагибается и берет своего товарища за бедра. Получается животное.

Аппарат направлен на поэта и Сежеста у подножия лестницы.

Поэт. Это она?

Сежест. Смешно. Это рассеянная дама, перепутавшая времена. Кому, как не вам, должно быть известно, что это случается.

По третьему свистку животное, составленное двумя купальщиками, вприпрыжку бежит за дамой, которая пожимает плечами и с утомленным видом воздевает глаза к небу.

Дама и собака исчезают в застекленных дверях виллы.

Поэт(покидая виллу в сопровождении Сежеста). Странная собака!

План решетки на склоне, ведущем к морю. На табличке написано:

Цветок Гибискуса покидает руку Поэта, как если бы невидимый Эртебиз взял его.

Слышен рог Тристана. Поэт и Сежест спускаются по каменистой лестнице, ведущей зигзагами к морю.

План яхты «Орфей II». Она идет, подняв все паруса, пересекает экран слева направо. Поэт и Сежест сидят друг подле друга. Смотрят на корму.

План палубы «Орфея II». План капитана у руля. Слева от него стоит женщина в средневековом платье.

Поэт. На этот раз она?

Сежест. Нет, это Изольда. Она на всех кораблях мира. Она хочет снова быть с Тристаном.

Аппарат переходит на поэта и Сежеста.

План порта Дарс [61]  (Вильфранш).

Шлюпка доставляет на берег Поэта и Сежеста. Они сходят влево.

Мы видим их снова: они поднимаются по лестнице к часовне Святого Петра.

Комментарий. Мне определенно кажется, что мы с Сежестом подошли к часовне Святого Петра, которую я расписал в 1957 году как собственный саркофаг и оставил рыбакам Болье и Сен-Жана в память о моей усопшей юности и рыбакам Вильфранша, где я долго живал.

И теперь под своды, ведущие к улице Обскюр в Вильфранше.

Общим планом улица Обскюр.

Поэт и Сежест встречают двойника Поэта, одетого по-другому.