«Я упивался Вами много раз…»
Я упивался Вами много раз,
В те дни, когда душа казалась нищей,
И Ваш трактат еще и посейчас
Является моей духовной пищей.
Здесь ходит слух, что будто Вы масон,
Хотел бы знать. Ужасно сожалею,
Что Вы не праздновали юбилея
Когда я праздновал. Вильсон.
1929 г. 10 декабря. Понедельник.
Москва
«Доклад об Альвинге читая…»
Доклад об Альвинге читая,
Верховский Юрий так дрожал,
Как будто прямо из Китая
Он на субботник прибежал.
Что ж растревожило поэта
До сокровенных недр души?
Оказывается: Мачтета
Он счел за дядю Чан Кай-Ши.
1929 г. 14 декабря. Суббота.
Москва
Т. М. Шах-Паронианц («Увы! Михайловна Тамара…»)
Увы! Михайловна Тамара
Паронианц с приставкой Шах,
Не ждите царственного дара:
Я не афганский падишах.
И не папаша Реза-хана,
И не сынок Кемаль-паши,
Не брат я даже Фын Юй-Сяна,
И не племянник Чан Кай-Ши.
А потому я без коварства
Вам во владенье отдаю
Не четверть собственного царства,
А книгу скромную свою.
Не алименты в ней и черти,
Нет, здесь поет без всяких мин
О звездах, о любви, о смерти
Поэт московский Ник-Ник-Мин.
1929 г. 15 декабря. Воскресенье.
Москва
«В этом мире так всегда бывает…»
В этом мире так всегда бывает,
Даже если счастье нам сродни,
Все тускнеет, блекнет, убывает,
Чувства, и желания, и дни.
Сколько раз и радуем и мучим
Женщинами был я, сколько раз
Я блуждал по их телам дремучим,
Освежаясь в заводях их глаз.
Но в зените близости, бывало,
Как бы ни был страстью я богат,
Кровь моя, как лава, остывала
И любовь склонялась на закат.
Отчего же ныне чувство это,
Всем законам жизни не подстать,
Пережив все степени расцвета,
Ни за что не хочет отцветать?..
<1929 г. 20 декабря. Пятница.
Москва>
«Не еврей он, не татарин…»
Не еврей он, не татарин,
Жест размашист, голос сталь,
Настоящий он Тамарин,
Но – увы! – не Блюменталь!
1929 г. 21 декабря. Суббота.
Москва
«С пафосом поистине огромным…»
С пафосом поистине огромным,
Видимо, решив, что мы туркмены,
Вдруг представил бутафорский гром нам
Некий представитель Мельпомены.
Он жестикулировал с экстазом,
Он впадал и в гнев и в назиданье,
И, качая головой и тазом,
Выражал восторги и страданья.
Но – увы! – успеха не имело
Представленье: слишком уж кошмарен
Этот друг Комиссаржевской мело
декламатор-трубадур Тамарин.
<1929 г. 21 декабря. Суббота.
Москва>
Напутствие Ф. Д. («Ясно мне как на ладони…»)
Ясно мне как на ладони:
Завтра в этот самый час
Спать Вы будете в вагоне,
Позабыв о грешных нас.
Лучшего всего желая,
Я скажу: из головы
Не гоните Николая
Николаевича Вы!..
1929 г. 28 декабря. Суббота.
Москва
«Давно уж превратились в ил…»
Давно уж превратились в ил,
В хороший перегной,
И рекордсмен Мафусаил
И флотоводец Ной.
И несмотря на чудеса
Енох почтенный сам,
Попав живым на небеса,
Не верит чудесам.
Уж изменился взгляд на мир
У кур и у коров,
И воздух всяческих Пальмир
Стал гнил и нездоров.
Уже сомненья заползли
В сознание камней,
И только люди – соль земли! —
Не сделались умней.
Они рассудку вопреки
Надеются, – и вот
На берегах Москвы-реки
Встречают Новый год.
<1929 г. 31 декабря. Вторник.
Москва>
Л. Г. Жданову («Я повторю и в дни туманов…»)
Я повторю и в дни туманов
И в знойный полдень и в буран:
Привет Вам, Лев Григорьич Жданов,
Литературный ветеран.
Пусть жизнь пред Вами розовеет,
Пусть вешней свежестью полей
Моя прохлада Вас овеет
В полустолетний юбилей.
1930 г. 3 января. Пятница.
Москва
