Путь странника(СИ)

Без подвижного, мягкого тела вещам одиноко;

Одиноко без плоти, которая их создала!

Но и плоти пугливой так страшно без Вечного Духа,

Нет, она не привыкла, не может одна вековать,

И тогда отверзается зренье иное, и слуха

Прежнего входы - в притворы свои - принимают Печать.

Деревянное ложе и крест в изголовье точеный...

Только белый, и только коричневый с зеленью цвет...

В этой комнате узкой, мой дух обитает спасенный;

Ничего, кроме духа в набеленной комнате нет.

Сорокоднев. (в память отца)

Спускался с одной стороны косогор,

С другой стороны поднимался бугор,

А рядом - кресты и могилы,

Молюсь среди них что есть силы.

Здесь, в этой кладбищенской, тихой земле,

Лежит твое тело во мраке и тле,

И день наступил сороковый,

И крепки у смерти оковы.

Я смерти дыхания тоже боюсь,

Но, страх пересилив, усердно молюсь,

Ака́фист о мертвом глаголю:

"Помянут будь, раб Анатолий..."

Читаю слова во спасенье души,

Бредущей по чащам загробной глуши:

"Что бури уже миновали,

И больше не будет печали.

Но только любовь остается сильна,

От мрака и злобы спасет нас она;

Страданья твоим не умножи,

Заступниче наш, Христе Боже!"

Закончив читать, я стою и молчу,

В могилку воткнув восковую свечу.

Лишь ветер колышет печальный,

Названья венков погребальных...

На смерть матери.

Мы не встретимся больше, прощай!

Дай еще на тебя напоследок

поглядеть; о ненужных вещах

говорить мы не будем. Беседы

нам с тобою уже не вести,

И за все, если можешь, прости.

После этих событий пошли,

церемоний иных вереницы:

многих слов погребальных и лиц

хоровод над тобою кружится.

Может быть, ты похожа, но мать -

не могу в этом теле узнать.

На лицо наложила печать

смерть, как встарь надвигали забрало;

после - стали тебя поминать;

тела нет! только имя осталось.

Вспомнишь имя, и память тебя,

вызволяет из небытия.

Я теперь такой взрослый! Ну как

мне серьезным и взрослым не стать?!

Ведь из этого издалека,

ты не сможешь меня опекать.

Где теперь ты? В какой стороне?

Только вместе уже нам не...

Мы не встретимся? Радость сию,

знаю, многим дашь, Господи Боже!

Ей - на язвы пролью Литию,

и молитвой Тебя потревожу,

чтобы только, по смерти, опять,

мы друг друга смогли бы узнать.

* * *

Могильные плиты, надгробья вразброс,

Больших кипарисов аллея,

И, еле плетущийся, времени воз

Отсюда спешит поскорее.

Тут так хорошо, и всегда тишина,

Лишь листья на плиты слетают,

И там, в глубине, у могильного дна

Покой человек обретает.

Но только наступит неведомый час,

Как мертвые Господу внемлют:

"Вставайте, оттуда Я выведу вас

На Новую, лучшую Землю!"

Диалог умершего и ангела.

- Я себя не припомню; не знаю кто ты:

Мне посланник, вожатый иль друг мой?

Расстоянье - ничто, но сквозь время пласты,

Нам, не вечным, протиснуться трудно.

- С грозным временем этим суметь совладать

Могут слово людское и дело...

Что от Духа, то к Духу вернется опять,

Для могил - это бренное тело.

- Время слижет нас, слабых, с ладоней земли,

Бог - поглубже упрячет, до срока;

Наши кости занозами в почву вросли,

И глядят черепа одиноко.

Могут слово и дело? Поступков и слов

У живущего - ворох огромный,

Но, набросит над гробом могильщик покров,

И попробуй хоть пару припомнить.

- Вечность. Тьма. Пустота. Только звездный маяк

Свой мерцающий свет посылает...

Ты вошел?! Так смелее ступай через мрак

Вверх - горе́ - в направлении Рая.

Не топчись и ступай. Прежде вера была,

А теперь, преисполнившись знаньем,

С провожатым своим, распростершим крыла,

Поспеши в глубину мирозданья.

Вспоминая молитву сирийского старца.

Во дни Великого поста

Одна молитва неизменно

У нас - коленопреклоненных -

В церквах и дома, на устах:

"Не доведи, Владыко, дать

Нам духа праздных слов и лени,

Унынья духа, и стремленья

Людьми другими управлять;

Но, целомудрия нам дай,

Ещё - любови и терпенья,

И духа мудрого смиренья

Пошли с Небес для нас сюда.

Господь и Царь, дару́й: узреть

Грехи мои; не осуждати

В великом или малом брата;

Тебе хвалу во веки петь!"

И кажется, с колен восстав,

После молитвы этой чу́дной,

Уже не так, как мнилось - трудно -

Молясь, нести обет поста.

В пустом храме.

В храме пусто, гулко в храме -

Образа глядят;

Пред иконой в темной раме

Огоньки горят.

Свечек тонких, жолтых свечек,

Свечек восковых;

Отовсюду мне навстречу -

Ликов взгляд святых.

Посреди иконостаса,

С золотых небес,

Зорко смотрит образ Спаса

Прямо в сердце мне.

Я скажу слова молитвы,

И зажгу свечу;

Уберечься от ловитвы

Вражьей я хочу:

"Господи, не дай над нами

Страху превозмочь,

Не дозволь прельстить нас снами

Бесам в эту ночь.

Нам страданья не умножи

И при свете дня,

И всегда помилуй, Боже,

Грешного меня".

Небеса смотрят на нас.

Мы смотрели фрески в Божьем храме.

В этой гулкой, легкой тишине,

Дух Святой витал тогда над нами,

И не подступали к нам извне

Суета, обыденность мирская;

Свечи - тонким пламенем горят,

И святые, как из окон Рая,

С золотых икон на нас глядят.

Взор их прям и лик святой спокоен,

Кроток жест и поступь так легка;

Дева и Христос, монах и воин -

Наблюдают нас издалека.

В золоте небес Его прекрасных

Ангелы бесплотные парят:

Лики серафимов в крыльях красных,

Херувимов вездесущий взгляд...

Сердце замерло... Вдохнуть - не смеем!

Здесь для нас открылся мир иной.

Все земное перед ним тускнеет,

Меркнет, покрывается золой...

Он один - блистает, пламенеет,

И вернуться нас, земных, зовет,

Как Господь когда-то иудеев,

От скорбей и уз увел в Исход.

* * *

Луч света протянулся от стекла