Английская лирика первой половины XVII века

Не созерцали небеса:

Без солнца - все озарено!

Где был ты, Титир, объяви,

Что видел, Тирсис, назови!

Титир. Я видел: лежа в темноте,

Взглянул младенец чудно так,

Что в небывалой красоте

День воссиял, рассеяв мрак.

Не на востоке занялась

Заря, о нет, взошла из глаз!

Хор. Не на востоке занялась ...

Тирсис. Выла вьюга, пел мороз

То злой Борей летел на брань,

Но вдруг забылся - и принес

Нам ароматы вместо ран:

Куда упал сладчайший взгляд

Там вместо льда цветы пестрят.

Хор. Куда упал сладчайший взгляд...

Оба вместе. Ты в нежном гнездышке лежал,

Рассвет, несущий вечный день!

С востока взгляд твой воспылал

И прочь бежала страха тень.

Тебя в сиянии твоем

Узрев, мы зренью гимн поем.

Хор. Тебя в сиянии твоем ...

Титир. Сей бедный мир - я произнес

Приюта лучшего не даст ли

Пришельцу, что светлее звезд,

Чем грязные, сырые ясли?

Отыщем в небе, на земле ль

Сему младенцу колыбель?

Xор. Отыщем в небе, на земле ль ...

Тиpсис. Ты, гордый мир, ужель решил,

Что дать приют младенцу смог?

Нет, Феникс сам гнездо здесь вил,

Любовь здесь возвела чертог,

И прежде, чем родился тут,

Он сам избрал себе приют.

Хор. И прежде, чем родился тут ...

Титир. Я видел: тихо снег летел

Обвить младенца нежный сон

И окружить его постель

Подвижной белизной пелен.

Сказал я: "Этого руна

Забота слишком холодна".

Хор. Сказал я: "Этого руна ..."

Тиpсис. Я видел - серафимов рать,

Пылая, облако несло,

Могли их крылья отдыхать:

Ведь небо вниз само сошло.

Спросил я: "Так ли вы чисты,

Чтоб лобызать его персты?"

Хор. Спросил я: "Так ли вы чисты ..."

Титир. Где преклонить главу - искать

Начнет ваш Царь когда-нибудь,

Но вот его ласкает Мать,

Вот он склонился к ней на грудь

Покорно... Места нет теплей,

Когда мороз и снеговей.

Хор. Покорно ... Места нет теплей...

Оба вместе. Ты в нежном гнездышке лежал,

Рассвет, несущий вечный день!

С востока взгляд твой воспылал

И прочь бежала страха тень.

Тебя в сиянии твоем

Узрев, мы зренью гимн поем.

Хор. Тебя в сиянии твоем ...

Все хором. Гряди же, чудо из чудес,

Миг, что объять всю вечность смог,

Земля, достигшая небес,

День - в ночи, в человеке - Бог.

Младенец мал, но все вместил

И небо наземь опустил.

Пусть нет ни злата, ни шелков,

Что окружать царя должны,

Но чисто Девы молоко,

И поцелуи так нежны.

Вздох девы, матери святой,

Он слил прохладу с теплотой!..

О нет, не свита тех царей,

Чей ласков, но коварен взгляд,

В одежде шерстяной своей

Простые пастыри спешат.

Тот, кто всю жизнь пасет овец,

Тот в простоте самой - мудрец.

Сойдет апрель любви дождем,

Чтоб ложе мая расцвело,

Цветов тебе мы изберем,

Венок наденем на чело.

В любви ты, Агнец, ближе к нам,

Чем пастыри - к своим стадам.

Величья кроткий Царь! Оплот

Любви и красоты! Тебе

И агнца каждый принесет,

И белых пару голубей,

Чтоб от огня твоих прекрасных глаз

Душа, как жертва лучшая, зажглась!

Перевод Д. В. Щедровицкого

ПЫЛАЮЩЕЕ СЕРДЦЕ

Достойный зритель! Пристально воззри:

Под сим рисунком надпись разбери,

И все ль на месте здесь? Реши

И восхищаться не спеши.

Ты скажешь: "Это - Серафим,

А вот - Тереза перед ним".

О, зритель! Мой совет прими:

Порядок их перемени,

Ведь, их местами поменяв,

Ты будешь совершенно прав.

_Ее_ - смени скорее _им_,

Зови святую - _Серафим!_

Художник, ты ума лишен:

Ее стрелу - подъемлет _он!_

Но мы-то сразу различим,

Что дева - этот Серафим.

Огонь сей женствен, словно он

Ее любовью разожжен.

О, как мечта твоя бедна,

Кисть - равнодушно-холодна!

Ты, видно, впавши в забытье,

Создал _его_ - как тень _ее:_

Жена - она имеет мужа вид,

Но подо льдом - огонь любви горит!

Что ж, идеал, наверно, твой

Бессильный, женственный святой!

Бездарный, если б ты стяжал

Сей лучезарной книги жар,

Ты _ей_ бы отдал полный свод

Всех серафических красот:

Все пламя юное красы,

В лучах - ланиты и власы,

Свет крыл, прозрачные персты ...

Она блистанье красоты

Величьем сердца обрела,

И ей - горящая стрела!

По праву возврати скорей

_Ему_ - румянец, пламя - _ей_,

Всю низость оскорбленья смой:

Твой Серафим - да станет _мой!_

Пусть впредь не будет места злу:

_Ему_ - вуаль, а _ей_ - стрелу!

Вуалью сможет он тогда

Скрыть краску гнева и стыда

Пред тем, что днесь у нас хвалим

Иного вида Серафим ...

Ей дай стрелу - тебя она

Сразит (прекрасна и юна):

Ведь мудрый должен разуметь,

Что в этих стрелах - жизнь и смерть!

С твоей изящной пустотой

Сравню ль величье жизни той?

Пошлет стрелу - и мы узрим,

Что перед нами - Серафим!

Лишь горняя умеет рать

Такими стрелами стрелять.

Стрелу дай той, кем жар любви зажжен,

Вуаль - ему, чтоб не был постыжен!

Но, если снова рок судил,

Чтоб недостойный счастлив был,

Когда заносчивую ложь

Правдивой песней не проймешь,

Все торжество оставь за _ним_,

А _мой_ пусть страждет Серафим...

_Ему_ - весь блеск, могучий вид,

Сверканье крыл, пожар ланит,

_Ему_ - стрелу в огне лучей ...

Лишь _пламенное сердце - ей!_

Да - ей! И с ним ей будет дан

Весь полный стрел - любви колчан.

Ведь для любви одно желанно

Оружье - собственные раны!

Слабейшее, в руках, любви оно

Сильнейшее. И сердце - пронзено ...

О сердце-примиритель! Твой удел

В любви быть равновесьем ран и стрел.

Живи в сей книге, вечно говори,

Огнем - на каждом языке - гори.

Люби, и уязвляй, и умирай,

И, кровью истекая, покоряй!

Жизнь вечная проложит пусть свои

Пути - меж мучеников сей любви,

Раб этой страсти да впадет в экстаз,

Свидетельствуя о тебе - средь нас.

Яви же фейерверка мастерство

Над хладным камнем сердца моего,

Достань из необъятной книги дня

Все стрелы света! и стреляй в меня!

Пусть все грехи пронзят они в груди,

От _моего_ всего - освободи

Меня, и будет благом сей грабеж,