«Я ль виновен, что Анжела…»
Я ль виновен, что Анжела
то щипнет меня, то ерзнет,
вдруг склонится: Ли —
испугает: Ка —
Анжелика, Анжелика,
разве ж можно несерьезно?
Можно ли так, а?
Стан упругий твой, Анжела,
и округлости, и спелый
локон,
локоть твой…
Что это со мной?
Анжелика, Анжелика,
допустимое ли дело?
Ты всему виной!
Я ж хожу себе, Анжела,
никогошки — никого я! —
только ты как га —
баба ты яга.
Анжелика, Анжелика,
сорванец ты, что с тобою,
можно ли так, а?
Ну пускай бы ты, Анжела,
шла по делу — ведь болела.
На меня была ты зла.
(Ну, дразни же: Ла!)
Анжелика, Анжелика,
что ж пришла вчера без дела —
крепко обняла?
18. XI. 1929
ВЕТЕР С УКРАИНЫ
Я никого так не люблю,
как ветра наважденье!
Чертов ветер! Проклятый ветер!
Он замахнется раз —
рев! свист! круженье!
И прошлогодний в роще лист —
как чертово творенье…
Или: упрется в пашню — в черный пух,
поддаст — вагоны содрогнутся:
ух, как летят они по рельсам,
аж тополя дугою гнутся!..
Чертов ветер! Проклятый ветер!
Взирает Запад сквозь стекольца:
чей это ход — людской, звериный? —
хохочет ветер с Украины,
ветер с Украины!
Чертов ветер! Проклятый ветер!
Он головой косматой из Днепра:
не ждите, господа, добра:
напрасная игра!
Ах!
Я никого так не люблю,
как ветра наважденье!
Его пути, его сомненья
и землю,
землю свою.
1929
Максим Рыльский
© Перевод А. Дейч
«Есть женское имя, как нежно оно…»
Есть женское имя, как нежно оно,
Печаль в нем, любовь и надежды какие,
Весенним дыханьем напоено:
Мария.
Как запах фиалки весенней порой,
Как девичья песня сквозь сны снеговые,
Звездою сияет над темной землей
Мария.
И пусть я святое в себе погашу,
И пусть не увижу, сражаясь, зари я,—
Последнее слово, что я напишу:
Мария.
1917
«Люби природу не как символ…»
Люби природу не как символ,
С тобою схожий,—
Не для себя люби природу,
А для нее же.
Она для нас не только тема
Стиха, картины —
В ней необъятные высоты,
В ней и глубины.
Порыв ее души могучей
Всего сильнее.
Что, человек, твои порывы
В сравненье с нею?
Она как мать. Так будь же сыном,
А не эстетом.
Тогда ты станешь не бумажным —
Живым поэтом.
1918
«Я молодой и чистый…»
Я молодой и чистый,
Как вечность, молодой.
Над рожью колосистой
Лечу в мечтах домой.
Мне верба веткой машет,
Как пальмовым крылом.
И перепелка плачет
На взгорке за селом.
В селе поют гармошки,
Дымы в лугах стоят,
И запахи картошки
Ровесниц веселят.
Дивчина, словно парус,
Мне машет рукавом…
Да только нет мне пары
В селе и за селом!
Она за морем синим,
За бором вековым,
Она сродни пустыням
И бурям грозовым.
28 июля 1922 г.
«О будь, поэт, себе судьею…»
О будь, поэт, себе судьею,
и в час, когда тоска в груди,
Замри над собственной судьбою —
И не прости, и осуди.
и сонм свидетелей жестоких
Взойдет со дна твоей души,
Тогда скажи ей: в свет широкий
Иди сквозь боли и пороки,
И, согрешивши, не греши.
1922
«Нет, не казарма день грядущий…»
Нет, не казарма день грядущий
И не бетонный коридор!
Не зря сияет нам из гущи
Золотоглазый метеор.
Земли коснется окрыленно,
И мир наш будет голубым
От стен кремлевских золоченых
До плит, где спит железный Рим.
1923