Стихотворения. Поэмы. Романы. Опера

В сюжете оперы несколько линий:

1) Если уже была «дохлая луна», то почему же не быть побежденному солнцу? В литературном плане идея та же: надоела возня лириков с голубоватыми лунными ночами, блеском их, таинственными тенями, увеличивающими очи красавиц и т. д. и т. п. Так и солнце: очень уж тогда в годы расцвета символизма было распространено утверждение «будем как солнце». А в поэтической основе оно рифмовалось преимущественно с червонцами побольше золота, валюты, богатства, о чем тогда мечтало большинство «солнечных людей». Но уже Маяковский в ранних стихах писал:

это первый удар и начало заката идола буржуазии.

Еще из Маяковского:

Такое отношение встречается и во многих других его стихах и поэмах. Наконец, в общеизвестном стихотворении так наз<ываемое> «солнце», поэт бьет <…> по плечу:

а ему в ответ:

это уже не божество, а обыкновенный рабочий, товарищ, и если мы его лица еще вблизи не увидели, то луну близко сфотографировали и рассмотрели сзади.

Тут возникает вторая линия — космическая. Если в 1913 г. «Победа над солнцем» рассматривалась как фантастическое сумасбродство, то теперь вопросы космоса поставлены на научную основу и в опере несущие солнце (таки поймали это светило!) говорят:

то есть, если смотреть в корень, то овладение космосом это наука, где математика одна из главных <…>. В опере нет плавно плетущегося сюжета, он развивается резкими скачками: тут и Летчик с упавшим аэропланом, летавшим по этому заданию, и будетлянские силачи, и необыкновенные высотные здания с запутанными ходами и выходами, и оплакивающие солнце дельцы (хор похоронщиков), и черные боги дикарей (в пику золотому идолу), которым поется гимн. Заодно уж и их любимице свинье, как читал и напечатал я в своих книгах…

В «Победе над солнцем» мы указывали на выдохшийся эстетизм искусства.

Солнце старой эстетики было побеждено… Я объяснил (актерам. — С.К.), что опера имеет глубокое внутреннее содержание, что Нерон и Калигула в одном лице — фигура вечного эстета, не видящего «живое», а ищущего везде «красивое» (искусство для искусства), что путешественник по всем векам — это смелый искатель, поэт, художник-прозорливец, и что вся «Победа над солнцем» есть победа над старым романтизмом, над привычным понятием о солнце как «красоте». <…> Репетиций было всего две, наспех, кое-как. <…> Крученых играл удивительно хорошо две роли: неприятеля, дерущегося с самим собой, и чтеца. Он же читал пролог, написанный Велимиром Хлебниковым.