Политическая лирика(СИ)

Погибших на войне не всех учли

И сгинувших в плену не сосчитали.

Теперь от водки тает пол мужской,

От самопальной и вполне легальной.

Тосклив пейзаж бездымный заводской,

В Сибири на китайцев спрос повальный...

Статистику доступную прочти

И обнаружишь с тихим восклицаньем:

С российского народа век почти

Берут налог мужьями и отцами!

Санта Моника, ноябрь 2007- май 2009.

Немного о Петре I

По следам телевизионного "Пресс-Клуба"

Когда поднялся Пётр Первый вверх,

Почувствовав спиною спинку трона,

Народ весь был двенадцать миллионов,

От мала до велика, человек.

Когда ж петровский оборвался бег,

И погрузился царь в земное лоно,

Всего каких-то восемь миллионов

В империи осталось человек.

Нам с детства власть о прошлом ложь внушала,

И помните при празднествах любых:

Великою становится держава,

Лишь подданных в избытке перебив.

Санта Моника, февраль-март 2008

И снова о покаянии

Нам россиянам с немцев брать пример

Негоже, это стыдно для державы.

Никто не побеждал эСэСэСэР,

А раз мы победили, значит, правы.

Ведь это немцы, битву проиграв,

Разорванные на четыре зоны,

Рыдали: дескать, их народ не прав,

Сгубивший чужеземцев миллионы.

Мы следовать не станем плачу их,

Мы тоже миллионы истребили,

Но больше шли войною на своих,

Засыпав тундру лагерною пылью.

Отсюда вывод: чтоб наверняка

Нас на Земле и в небесах простили,

Всех сгинувших незримые войска

Должны заставить каяться Россию.

Санта Моника, февраль 2007- май 2009

"Пижма"

По следам одной легенды

Жил-был первопроходец русский,

Любитель северных широт.

По имени его - Челюскин

Был назван мыс и пароход.

Мыс до сих пор в порядке, Вот он,

Хранится в холоде давно,

А пароход в тридцать четвёртом

Пробитый льдом ушёл на дно.

Но люди спасены и грузы,

Подмога мчит с Большой земли.

"Герой Советского Союза" -

Тогда же звание ввели.

Газеты, книги, киноленты

Те яркие воспели дни...

Но истины, как и легенды,

Сюрпризам каверзным сродни.

А сзади без оваций пышных

Плелась во тьме полярных дней

"Челюскину" в кильватер "Пижма",

Две тыщи зэков было в ней.

Священники, рецидивисты,

Троцкисты, люди из мещан

И радиоспециалисты -

Их рвеньем Коминтерн вещал.

В стальных решётчатых пеналах,

Внимая скрипу льдин о борт,

Не ведали они, что ждал их

Заснеженный чукотский порт.

А дальше - рУдник оловянный,

Забоев пыльных тупики...

Но ледокола к каравану

Не выслали большевики.

"Челюскин" тонет льдом расплющен,

И "Пижме" льдину не взломать.

Тут из Москвы приказ был спущен:

- Взорвать с людьми, в такую мать!

Кандыба, командир конвоя,

С бойцами средь февральской мглы

Заряды, те, что для забоя,

На "Пижме" заложил в углы.

Бикфордов шнур зажжён и - к чёрту!

Чекистам плакать не к лицу.

В Москве - награды, круг почёта

Вдоль по Садовому кольцу.

Конвой и Шмидт, и пассажиры

"Челюскина"

домой летят.

Почти здоровы, в общем живы,

Не до утопших работяг.

Однако же, осечка вышла, -

Заряды взорвалИсь не все,

И с медленно тонувшей "Пижмы"

Спаслось народу сотен семь.

Долой от полыньи смертельной

Они бежали кто куда.

И лишь радисты Коминтерна

Тянуть остались провода.

От пижминской радиорубки

Детали с треском оторвав,

Металлом обжигали руки

И смастерили телеграф.

-Крути динаму!" И морзянка

Даётся из последних сил:

На льдине холодно и зябко.

Лети, Америка, спаси!..

И нёсся шопот благодарный

В больничной белой тишине

К той авиации полярной,

В чужой, но доброй стороне.

Да, шопот, только шопот, ибо

Мертвы для родины они.

Расстрелян был "герой" Кандыба

Во избежанье болтовни...

Звонить в Россию стало просто

Лишь в перестроечные дни:

-Я твой отец, мне девяносто.

Не верь, всё врали вам они...

Я, вспомнив прошлого детали,

Подумал, что в свои года

И мы в Америку взлетали,

Дав позывной, хоть не со льда.

Санта Моника, март 2008 - июнь 2009

Контур

Посмотрите на карту России, -

Контур чем-то на зверя похож.

Зверь, положим, не очень красивый,

Но живой он как будто бы всё ж.

Хвост опущенный - это Камчатка,

А Чукотка - приподнятый зад,

Задних спаренных лап отпечатки

По Японскому морю скользят.

Две передние лапы в Кавказе,

Как в болоте, увязли почти,

Грудь - она колесом, чтоб не сглазить,

Упираясь в Европу, торчит.

Шея - это Карелия просто,

Под ключицей, как жилка, - Нева.

Кольский смотрит назад полуостров, -

Чем, скажите мне, не голова?

Да, про тело мы чуть не забыли.

Никакой в нём изящности нет, -

Там обвислое брюхо Сибири,

Вечной тундры промёрзший хребет...

Если дело не в контуре только,

Можем с Гоголем спорить теперь,

Что Россия - не бойкая тройка,

А дороги не видящий зверь.

Санта Моника, сентябрь 2008

Чингисхан

Чингисхан владел надменный Древней Русью и Китаем,

А потом его империя распалась.

Две страны освобождённых вознесла волна крутая,

И над каждой слава реяла, как парус.

Чингисхана поминают на Руси недобрым словом,

Скрыть страдания былые не пытаясь.

А Китай твердит с восторгом о властителе суровом:

- Чин-Гис-Хан был величайший наш китаец!

Каждый ищет и находит в днях былых пытливым взором,

Восхваляя дальних предков подвиг ратный,

То, что может называться славой так же, как позором.

И всё - правда, и ни слова кроме правды!