И полыхал пожар дождя (СИ)

Лишь пыль-ковыль да марево степное

Ещё мелькнут воспоминаньем зноя

О той любви,

Что не ушла со мною,

Осталась здесь, чтоб в зимнем непокое

Хранить тебя

И сберегать былое –

И нет её печальней и верней.

*

«Мы как птицы из стаи турманов –

нас и в золотую клетку не посадишь.»

Светлана Макарова. «Птицы из стаи турманов»

И пусто на душе,

И за душой прохлада.

За окнами гроза пускает пузыри:

Рычит на небеса, льёт ливни без огляда

И громко о своём с богами говорит.

Ну, что нам загадать

И что ещё придумать?

Иной разрез крыла, пера иную стать?

Забился на чердак вихрастый белый турман,

Успев на всём лету усвоить и понять,

Что счастье – сплошь гроза,

Любовь – полёт сквозь ливни

За семь земных небес в сиреневом дыму –

Туда, где дом и сад,

И на заборах пивни

Горластые твои вникают в кутерьму

Несбывшихся надежд – отчаянных и шумных,

Взывающих прощать,

Терзаться, сострадать…

И рядом небеса,

И ты. И белый турман,

И мимолётных птиц вся ангельская рать…

*

«Как странно, но вечер в тот день не настал,

Хоть солнце на западе село беспечно.

Художник картину свою дописал –

И просто ушел…»

Ирина Глазырина. «Возвращаюсь к себе»

Под мелким,

Под мерзким дождиком

Вам сладок табачный дым.

Завидую всем художникам,

Но больше всего – плохим.

Куражится осень, кружится,

Невиданная досель.

И кажется вам ненужностью

Размытая акварель.

Снимаются краски ножиком,

Останется холст пустым.

Завидую всем художникам,

Но больше всего – плохим!

Загадочной, странной, сказочной

Завидую их судьбе:

Завидую за несказанность,

Что носят они в себе.

– 1959 –

*

За все огрехи было на орехи

С тобой не раз нам!..

От себя устав,

Я вновь свои заиленные реки

Забытых слёз пересекаю вплавь.

И жду, что там,

Где так телесны тени,

Там, где лишь боль себе находит кров,

Нам будет вновь дано начать с азов…

И обретёт земное тяготенье

Твоя – давно небесная – любовь.

*

Никто о том не знает, кроме Бога:

Ещё не время нам понять сполна

Твоя ли предугадана дорога,

Твоя ли предуказана страна.

Гадать о том никто не правомочен.

Но тополиным пухом облетев,

Мы будем помнить

Плач стрекоз полночных,

Любовь дождей,

Печаль пустых обочин –

И этот вечный

Благовест дерев…

Дополнительный материал к электронной версии сборника

Сергей Сычев

…И добрый Ангел за спиной

(о сборнике стихов Алексея Горобца «И полыхал пожар дождя…»)

Новый сборник стихов Алексея Горобца с метафоричным названием «И полыхал пожар дождя…» вышел в краснодарском издательстве «Раритеты Кубани». Надо сказать, что сборник этот для поэта десятый по счёту, юбилейный. Данное, нерядовое в жизни каждого писателя событие подспудно требовало от автора такого же подхода к наполнению книги, с тем, чтобы представить читателю лучшее из созданного за годы творчества и, одновременно, удивить и порадовать его новыми находками, раскрывающими до той поры неизвестные грани поэтического дарования виновника события. Другими словами, сборник должен был стать не скучной «точкой», а яркой «запятой». У Алексея Горобца это получилось.

Стихи, которые вошли в сборник, знакомы читателю и неожиданно новы, глубоко философичны и по-юношески вольнодумны. Привычная читателю задумчивая неторопливость горобцовских стихов сменяется рубленной ритмикой и отрывистостью фраз, почти незнакомыми нам по его предыдущим книгам. При этом Алексею Горобцу по-прежнему удаётся оставаться глубоким в мыслях и чувствах и притягательным для читателя в их выражении.

Окна распахнутая книга,

Дверной косяк.

Беззвучный след ночного крика

Уже иссяк.

И вне земных ограничений –

Теперь поверь! –

В миры свободных разночтений

Открыта дверь.

Мы видим как за потрясающими по глубине и силе разворачивающимися картинами вселенского бытия, в которых поэт приоткрывает нам тайны человеческой природы и которые он непостижимым образом рисует всё теми же простыми и понятными каждому словами («Усталая мгла поспешает навстречу рассвету…»), следуют авангардные образы, в которых «православные ламы» (только вдумайтесь в это!), теснимые «гиппопотамом ночи», растворяются в «обериутсткой лексике белых снов».

Не стоит, однако, думать, читая «ультрасовременную» «Обериутскую лексику», что поэт исчерпал себя на привычной для него ниве созерцательно-философской лирики. Отнюдь. В этом стихотворении-манифесте скрыт вызов. Вызов «модным» салонным поэтам, активно пропагандируемыми толстыми столичными журналами в качестве «подлинных» стихотворцев современности. «Я могу писать, так, как пишете вы, – говорит Алексей Горобец, – а вы сможете писать стихи так, как делаю это я?..»

Едва ли…

За какую бы тему ни брался Алексей Горобец, к каким бы выразительным средствам не прибегал в своей поэзии, он, как и прежде, убедителен и точен и, что не перестаёт восхищать поклонников его таланта, как всегда элегантно красив. Таким элегантным и красивым во всех отношениях и увиделся мне этот юбилейный сборник.

Возможно, кому-то мои слова покажутся пристрастными, но, что поделать, люблю я эту поэзию высокого полёта, в которой нет места изъяну, как нет ему места в шуме морского прибоя или в сиянии ночного неба. Точно так же любят поэзию Горобца сотни других ценителей русской поэзии во всех уголках земного шара. Вот лишь несколько откликов на некоторые стихи данного цикла: «…ощущение, что с нами небо разговаривает» (Л. Сашина на стихотворение «Ну, скажем, дождь, нет, первый снег…»), «…так только Горобец и умеет, хорошо до озноба» (Н. Ягова на стихотворение «Промоклые растрёпанные ветры…»), «…по-прежнему не понимаю, как Горобец делает это… всех уже понял, а его нет…» (Борис (Уменяимянету Этоправопоэта) на стихотворение «Не напрягайся, ежели не просят…»).

Интересная деталь: книги Алексея Горобца не содержат датировки стихотворений. Это незначительное, казалось бы, обстоятельство порой приводит к курьёзам, которые лишь свидетельствуют о силе природного дарования поэта. Мало кто знает, что вошедшее в сборник стихотворение о волчице «Её искал я три нелёгких дня…», вызывающее у читателей неизменное удивление свежестью взгляда на мир и нестандартностью своей конструкции, которая в одну секунду переворачивает представление читателя о только что прочитанном, написано более полувека назад в 1958 году. Вчитайтесь, вслушайтесь в него.

Её искал я три нелёгких дня.

Мы, наконец, друг друга повстречали.

И вот она взглянула на меня