Стихотворения

и продают втридорога влюбленным.

Но цветы

ни в чем не виноваты.

Им не стыдно,

что Джордано Бруно

был сожжен на площади Цветов.

На нашей лестнице

Каждый вечер

на нашей лестнице

собиралась компания

молодых людей.

ни пили водку,

мочились на стенку

и хохотали над человечеством.

Каждое утро,

когда я шел на работу,

на лестнице валялась бутылка

и пахло мочой.

Как-то я сказал молодым людям:

Пейте на здоровье водку,

но не стоит мочиться на стенку —

это некрасиво,

а над человечеством

надо не смеяться,

а плакать.

С тех пор

на нашей лестнице

молодые люди пьют водку,

навзрыд плачут над человечеством

и изнемогают от желания

помочиться на стенку.

Изнемогают, но не мочатся.

НАСТЫРНЫЕ

Садясь обедать, я вспоминаю, что они лезут.

Принимаясь за бифштекс с луком

Я думаю, что они и раньше лезли.

Доедая клюквенный кисель, я догадываюсь,

Что они и впредь будут лезть.

Выйдя на улицу, я вижу, что

Расталкивая всех локтями они лезут в тролейбус.

Войдя в тролейбус, я замечаю, что

Наступая всем на ноги, они лезут к выходу.

Бедные, — думаю я, — жизнь у них собачья!

Все они лезут и лезут, все вперед пролезают.

А ведь впереди-то им и делать нечего.

Девушка и собор

 Девушка, площадь, собор.

Совсем юная девушка, не очень обширная площадь, очень древний собор.

Массивный объем собора, пустынное пространство площади, тоненькая фигурка девушки.

На девушке черные брючки и белая кофточка, площадь замощена розовой серой брусчаткой, собор построен из красного кирпича и желтого камня.

Собор неподвижен. Девушка движется к собору, наискось пересекая площадь.

Фигурка девушки все уменьшается. Громада собора все увеличивается.

Внимание! Девушка подошла к собору.

Колосальный собор. И рядом еле заметная фигурка девушки.

Собор поглядывает на нее с умилением.

Но девушка проходит вдоль стены собора и исчезает за углом.

Собор в растерянности. Собор в смятении. Собор в отчаяние.

Сотни лет он простоял на этой площади!

Сотни лет поджидал он эту девушку в белой кофточке!

Сотни лет ему снились ее черные брючки!

Но внимание! Девушка вернулась! Она снова рядом с собором!

Собор не верит своим глазам. Собор не может прийти в себя. Собор сияет от счастья.

Покинем же площадь. Не будем им мешать.

Движения его души порою необъяснимы

 Движения его души порою необъяснимы.

Она бросается куда-то в сторону, она делает зигзаги,

она выписывает петли и долго кружится на одном месте.

Можно подумать, что душа пьяна, но она не выносит спиртного.

Можно предположить, что душа чего-то ищет, но она ничего не потеряла.

Можно допустить, что душа слегка помешалась, но это маловероятно.

Порою кажется, что душа его просто играет.

Играет в игру, которую она сама придумала.

Играет, как играют дети.

Быть может она еще ребенок, его душа?

Даль

Тянет меня почему-то в эту даль.

И будто нет в ней ничего особенного — типичная же даль!

А тянет.

Ушел бы и жил бы там, в дали. Да все дела какие-то, все дела.

Смотрю в даль и вздыхаю.

Тянет меня в эту банальную, туманную даль.

Будь она неладна!

Восторженный

Хожу по весеннему городу и в горле у меня булькает восторг.

Но я и виду не подаю.

Хожу по городу и криво усмехаюсь: «Подумаешь, весна!»

Сажусь в весеннюю электричку, и в ушах у меня щекотно от восторга.

Но я не поддаюсь.

Еду в весенней электричке и исподлобья гляжу в окно: «Эка невидаль — весна!»

Вылезаю из электрички, бросаюсь в лес,

Раскапываю снег под елкой, расталкиваю знакомого муравья

И кричу ему в ухо: «Проснись, весна на дворе! Восторг-то какой!»

«Сумасшедший!» — говорит муравей, —

«И откуда только берутся такие восторженные идиоты?»

Принципиальный

Скудные остатки своей совести

он завернул в обрывок газеты и засунул в карман.

Последние остатки своей совести