Русская поэзия XVIII века

В некоторых сатирах Кантемир, следуя Буало, изображает общий порок, создает портреты носителей этого порока в духе нормативной поэтики. Типы в этих сатирах лишены конкретной связи с обстоятельствами, их породившими. Они не живые личности, а именно носители приписанных им страстей — скупости, ханжества, сластолюбия и т. д.

В лучших своих сатирах Кантемир глубоко оригинален и самостоятелен. Новое в своих стихах поэт видел в том, что ему удавалось выразить «голой правды силу». К правде призывали и классицисты, но то была правда логически очищенной, разумной действительности. Кантемир показывал «голую правду» реальной, исторически конкретной жизни своего времени, своей родины.

Для Кантемира порочно то, что мешает просвещению отечества в эпоху господства невежественных преемников Петра. Он стремится запечатлеть не только общечеловеческий, но и частный, порожденный временем порок. Оттого нередко он обличает реального, конкретного, исторически и социально точно обозначенного носителя порока, передавая художественно убедительно условия его бытия. Портретные характеристики сатирических персонажей достоверны и типичны именно для русской жизни 20—30-х годов XVIII столетня. Некоторые из них были даже памфлетны, в них читатель узнавал реальных лиц, живших в столице. Тем самым Кантемир начинал новую традицию — «сатиры на лицо».

Как поэт-классик Кантемир, обличая, выдвигал идеал, который конструировался разумом. Но иногда его идеал социально-конкретен, национально обусловлен, потому что он был найден в реальной практике людей той эпохи. Во второй сатире мы находим обоснование идеала жизни человека, которому следуют просветители. В пятой сатире, показывая крепостного крестьянина, он хочет понять его стремления, обусловленные его трудовой жизнью крепостного, а не навязывать ему отвлеченный идеал разумного существования. Не жить впроголодь, не отдавать господам того, что принадлежит ему: «с коровы мне бы молоко, мне б кура носилась», — такими словами выражает поэт желание пахаря. Еще примечательнее тот факт, что мечта о самостоятельной и независимой жизни крестьянина выражена в сатире словами народной поговорки:

Использование пословиц, широкое допущение просторечия было тем отступлением от чистоты жанра, которое обуславливалось личностью Кантемира и создавало индивидуальную особенность и оригинальность его сатир. Буало, требуя «простого слога», запрещал поэтам обращаться к речи народа. «Чуждайтесь низости и речь блюдите строго», — писал он. Кантемир иначе сформулировал свою позицию: «Подлинно автор всегда писал простым и народным почти стилем». В другом месте он признавался: «Обыкши я подло и низким штилем писать, не смею составлять панегирики, где высокий штиль употреблять надобно»; по образцу пословиц сатирик часто строит свою стихотворную фразу, стремясь к афористичности и простоте выражения больших мыслей.

Кантемир первым поставил на общественное обсуждение вопрос о месте крепостного крестьянина в феодальной России. Опираясь на учение о естественном равенстве людей, он впервые в России заговорил о крестьянине не с помещичьих, а с просветительских позиции. Для него крепостной — «подобный» дворянину человек. Кантемир — дворянин, дворянская и историческая ограниченность свойственны его убеждениям. Она проявилась в том, что существовавшие в ту пору отношения крестьян и дворян казались ему необходимыми. Он не ставил вопроса о ликвидации крепостного права, но считал важным в тех условиях определить общественное положение и дворянина и крестьянина.

Дворянство для Кантемира — звание, которое отличает особую заслугу обществу. Отражая воззрение Петровской эпохи, он приветствует тех дворян, кто получил эту «почесть» за заслугу отечеству, и бичует тех, кто, пользуясь правами, заслуженными предками, ведет паразитический образ жизни. «Грамота, плесенью и червями // Изгрызена, знатных нас детьми есть свидетель — // Благородными явит одна добродетель». Только заслуги могут отличать людей друг от друга, а не сословная принадлежность, не дарованное в силу происхождения право, ибо от рождения все люди равны.

Так было, но теперь, когда уже есть разделение общества на два сословия — дворян и земледетелей, — все равно, утверждает Кантемир: «Та же и в свободных // И в холопях течет кровь, та же плоть, те ж кости». И наконец, Кантемир, обращаясь к дворянину-читателю, провозглашает: «Всяк тебе человек подобен». Так русским Просвещением была найдена точная формула естественного равенства людей: дворянин подобен крестьянину. Именно эту формулу и усвоят просветители 1760—1780-х годов.

Эстафету сатирического изображения действительности принял Сумароков. Вслед за Буало он в «Эпистоле о стихотворстве» определяет правила написания сатир и их назначение «чистить нравы», «пороки осуждать», быть «зеркалом», отражающим в «смешном виде» неправедных судей, льстецов, богатых, «угнетающих бедных», и т. д. В соответствии с этими требованиями он написал несколько сатир, из которых наиболее интересной оказалась сатира «О благородстве». Объектом обличения были избраны дворяне, не исполняющие своего долга и обязанностей. Сумароков — дворянский идеолог, ему чужды просветительские взгляды, и потому его сатира отличается от кантемировской. Потому он начинает с обращения: «Сию сатиру вам, дворяня, приношу! // Ко членам первым я отечества пишу». Цель сатиры — обличением недостойных способствовать просвещению своего класса. Но резкость критики «недостойных» объективно обличала всех дворян, которые на практике были жестокими рабовладельцам и вовсе не хотели жить по идеально-разумным нормам Сумарокова.

После первых опытов Сумароков отказался от жанра сатир и избрал другой сатирический жанр — басню. И в этом проявилась индивидуальность поэта, с которой он так рьяно воевал как теоретик классицизма! Дело в том, что в «Поэтическом искусстве» Буало не было басни. Создатель нормативной поэтики отлучил от высокой литературы крупнейшего баснописца эпохи — Лафонтена. Сумароков, отступая от образца, ввел в свою «Эпистолу о стихотворстве» басню, определил самостоятельно правила ее написания, ссылаясь именно на опыт Лафонтена и на свои представления о должном стиле басни. Главной стилистической особенностью басни он…..объявил шутку: «Склад басен должен быть шутлив…»

Сумарокову принадлежит честь утверждения жанра басни в русской поэзии. Это не значит, что до него в русской литературе не было басен: при Петре, например, вышел прозаический перевод басен Эзопа, несколько Эзоповых басен перевел Тредиаковский, Ломоносов в «Риторике» поместил в качестве образца жанра три басни. Сумароков же утвердил новый тип именно русской басни, создал живой сатирический рассказ, выработал новый слог, первым отказался от шестистопного ямба, введя вольный разностопный ямб, с такой художественной выразительностью передававший живую речь героев. Именно потому этим размером писались все последующие русские басни. Классицизм требовал создания особого языка для каждого жанра. Басня принадлежала к низкому жанру, оттого в них господствует разговорная речь, но Сумароков использовал и просторечие, не боялся вульгарных слов, включал пословицы.

Драматический талант поэта щедро проявился в этом жанре каждая басня представляет собой небольшую драматическую сцену. «Басня есть малая комедия, — писал один современник, — все различие их в том, что в оной звери бывают разумны, а в сей люди часто глупее скотов и, что еще хуже, злее зверей». У Сумарокова в баснях не всегда действуют только животные. Не всегда басни иносказательны, часто в баснях-шутка, сатирико-фельетонных сценах изображаются обличаемые поэтом люди. В басенных сатирических образах Сумарокова запечатлены разнообразные типы русского общества. Тут и львы-цари, и бюрократы-вельможи, чиновники-подьячие, взяточники, грабящие страну и народ, откупщики и торгаши и, наконец, бескультурные, невежественные, не исполняющие своего долга дворяне, жестоко обращающиеся с крестьянами. Крестьяне всегда изображаются людьми дикими, грубыми, нуждающимися в помощи и руководстве со стороны дворян.