Заговор Катилины

Иди, запри все двери, чтоб никто

К нам не вошел.

     (Слуга уходит. К остальным слугам:)

Ступайте и велите

Жрецу убить того раба [26], который

Вчера был мной ему указан. Кровь

Налейте в чашу и, пока не кликну,

За дверью ждите.

     (Слуги уходят.)

     Варгунтей :

Что это, Автроний?

     Автроний :

Лонгин, ты видишь?

     Лонгин :

Курий, что случилось?

     Курий :

В чем дело, Лека?

     Варгунтей :

Что произошло?

     Лонгин :

Какой-то тайный ужас леденит

Мне душу.

     (Сцена погружается в темноту.)

     Лека :

Иль глаза мои померкли,

Иль свет погас...

     Курий :

Как на пиру Атрея [27].

     Фульвий :

Густеет мгла.

     Лонгин :

Мне кажется, что пламя

Потухло в храме Весты.

     (Из-под земли раздается стон.)

     Габиний :

Что за стон?

     Цетег :

Пустое! Мрак, царящий в наших душах,

Вокруг себя мы видим с перепугу.

     (Стон повторяется.)

     Автроний :

Вновь стон!

     Бестия :

Как будто целый город стонет.

     Цетег :

Мы сами в страх себя вгоняем.

     (Вспыхивает свет.)

     Варгунтей :

Свет!

     Курий :

Глядите, свет!

     Лентул :

Все ярче он пылает.

     Лека :

Откуда он?

     Лонгин :

Кровавая рука

Над Капитолием возносит факел

И машет нам.

     Катилина :

Смелей! То вещий знак:

Судьба нас ободряет...

     Цетег :

Вопреки

Гнетущей душу мгле. Итак, за дело!

Кто медлит - гибнет. Изложи нам, Луций,

То, для чего мы собрались сюда.

     Катилина :

О римляне, когда бы ваша доблесть

Вам не давала прав на это имя,

Не стал бы я бесцельно тратить слов

И тешиться несбыточной надеждой,

За явь мечту пустую принимая.

Но с вами я не раз делил опасность

И знаю, что отважны вы и стойки,

Что совпадают наши устремленья

И что одно и то же ненавистно

И мне, и вам, чьей дружбы я ищу.

Поэтому заговорить решился

Я с вами о великом предприятье,

Хоть каждому из вас поодиночке

Уже успел открыть свой план, ревнуя

О славе Рима. Но сейчас пред всеми

Необходимо изложить его,

Затем что мы погибнем, если только

Вернуть себе свободу не сумеем

И с плеч не сбросим тяжкое ярмо.

Да, да, ярмо! Как назовешь иначе

Власть кучки олигархов над народом,

Который зрелищами усыпляют

И грабят эти люди? Платят дань

Им все тетрархи [28] и цари земные.

Их осыпают золотом все страны.

Не в римскую казну - в их сундуки

Текут богатства мира. В то же время

Мы, знатные и смелые мужи,

Низведены до положенья черни,

Как будто наш удел - есть черный хлеб

Да щеголять в отрепье грубошерстном.

Для нас нет ни отличий, ни наград,

И мы при виде ликторов [29] трепещем,

А между тем - будь в Риме справедливость

Пред нами топоры они б несли.

Нет доступа нам к должностям почетным.

На долю достаются нам лишь иски,

Гонения, обиды и насмешки.

Доколе будем это мы терпеть?

Не лучше ли со славою погибнуть,

Чем жизнь влачить в бесчестье и нужде

И выносить спесивое глумленье?

Клянусь богами, разум наш остер,

Могучи руки и сердца бесстрашны

В отличие от власть имущих старцев,

Согбенных грузом золота и лет.

Смелее! Нужно лишь за дело взяться

И ожидает нас успех!

     Цетег и Лонгин (одновременно) :

За дело!

     Курий и Бестия (одновременно) :

Веди нас, Сергий!

     Катилина :

Душу мне язвит,

Как всем, в ком есть душа, в ком есть хоть капля

Мужской отваги, - мысль о том, что кто-то

Купается в деньгах, их расточает

На пиршества, еду, вино, постройки,

Бросает их на ветер, возводя

Холмы в низинах и холмы срывая,

Чтобы на месте их создать низины,

А мы концы с концами еле сводим;

Что у кого-то - виллы и дворцы,

А наш очаг согреть богов домашних

И то не в силах. Богачи скупают

Эфесские картины [30], тирский пурпур [31],

Аттические статуи, посуду

Коринфскую [32], атталову парчу [33]

И отдают доход с провинций целых

За греческие геммы [34], на Востоке

Добытые солдатами Помпея.

Не хватит устриц в озере Лукринском [35]

И птиц на Фазисе [36], чтоб их насытить.

Они Цирцей [37] к себе за стол зовут,

Чтоб сдобрить речью вольною обжорство.

Им старые жилища не по нраву

И строят новые они, но если

Найдут, что стены искажают звук,

То сносят дом и снова начинают

Работы - словом, безрассудно тщатся,

Глумясь над голодающим народом,

Растратить непомерные богатства,

Которые украли у него же.

Напрасный труд! Им по карману все

Купальни, рыбные садки, теплицы.

У них довольно средств, чтоб по каналам

Морскую воду в город подвести

Или, напротив, преградить ей путь