Невидимая сторона. Стихи

—  Денег я не беру,

я ведь сказал — бескорыстно, —

отвечал человек

и добавил печально:

— Значит, вы не поняли,

в чем здесь лекарство…

—   Нет, я понял! Я понял! —

вскричал тут больной,

потрясенный, что чужой человек

занимается им

и не хочет за это брать денег.

—   Что ж, вперед! —

человек улыбнулся, —

а дальше

вы и сами

все постепенно поймете,

вас научит тот в вас,

о котором вы просто забыли,

он нисколько меня не глупее.

И больной этот

выздоровел!

Все рентгены,

все анализы,

все измеренья давленья

к изумленью врачей,

подтвердили: здоров.

* * *

Проковыляла по небу летучая мышь.

И наступила вечерняя тишь.

Только волны чуть слышен накат…

И над кипарисами звезды горят.

Классический черноморский пейзаж — любуйся им, Жанна, покамест он наш.

Ни выстрела нынче, ни крика в горах.

Ну что ж, что повис над долиною страх.

Стоят патрули на скрещеньях дорог — курсанты стоят, да поможет им Бог.

И танки в предгорье — вон там за шоссе

стоят наготове в холодной росе.

Сухуми, Тбилиси, Баку, Карабах…

Ни выстрела нынче, ни крика в горах.

Не бойся, никто у нас не отберет

билеты обратные на самолет.

Классический черноморский пейзаж — любуйся им, Жанна, покамест он наш.

* » *

Когда покойный Юра

чечетку отбивал,

дробно каблуками

колотил паркет,

я все свои печали

мигом забывал.

Так год прошел.

И два прошло.

И даже много лет.

То у меня,

то у него,

то в номерах отелей

под перестук, под перебор

крепких каблуков.

(Опять грустишь?

Опять печаль?

Да что ты, в самом деле?!»

Он бить чечетку для меня

часами был готов.

С непроницаемым лицом,

отрешенным взглядом,

ритм учащая резко,

почти что недвижим,

как бы под грохот кастаньет

парил со мною рядом

не ангел и не черт,

скорей — усталый старый джинн.

О чем он думал,

колотя

каблуками пол,

носками щелкая штиблет —

«чет — нечет», «да и нет»?

Так год прошел.

И два прошло.

И даже много лет.

О чем подумал он,

когда

вниз головою падал

внутрь клетки лестничной,

где смерть

ждала на самом дне?

…Что человек — загадка,

повторять не надо.

И Юры нет.

Но сердце бьет

его чечетку

мне.

♦ + *

А он —

ловец неуловимого.

Что снилось нам —

забылось за день,

но за решеткой смысла мнимого

все смотрит

зверем в Зоосаде.

И тайна жизни,

не разгадана,

скрываясь с каждою судьбою,

сквозь дым кладбищенского ладана

все смотрит

девочкой слепою.

О чем рокочет это облако,

о чем задумались нагорья? —

тщедушный голосом и обликом,

внимает он

себе на горе.

Что хочет выразиться в музыке?

Зачем издревле бьют в тимпаны?

О как его заботы узки

для составляющих темпланы!

Не мостовой, не тротуарами —

полями необычной шири

идет под звездными отарами

единственный, быть может, в мире…

ПАМЯТИ ЛУИ АРМСТРОНГА

Натружена губа Армстронга,

и по вискам стекает пот.

Но звук трубы, раздетый донага, пронизывая даль, плывет…

То сам себя перебивая,