Я куплет допою... (песни для кино)

За этот час не пишем ни строки.

Молись богам войны — артиллеристам!

Ведь мы ж не просто так, мы — штрафники.

Нам не писать: «Считайте коммунистом».

Перед атакой — водку, - Вот мура!

Своё отпили мы ещё в гражданку.

Поэтому мы не кричим «ура!»,

Со смертью мы играемся в молчанку.

У штрафников один закон, один конец —

Коли, руби фашистского бродягу!

И если не поймаешь в грудь свинец -

Медаль на грудь поймаешь за отвагу.

Ты бей штыком, а лучше бей рукой —

Оно надёжней, да оно и тише.

И ежели останешься живой,

Гуляй, рванина, от рубля и выше!

Считает враг — морально мы слабы.

За ним и лес, и города сожжёны.

Вы лучше лес рубите на гробы —

В прорыв идут штрафные батальоны!

Вот шесть ноль-ноль, и вот сейчас — обстрел.

Ну, бог войны! Давай — без передышки!

Всего лишь час до самых главных дел:

Кому — до ордена, а большинству — до «вышки».

1964

Братские могилы

На братских могилах не ставят крестов,

И вдовы на них не рыдают -

К ним кто-то приносит букеты цветов,

И Вечный огонь зажигают.

Здесь раньше вставала земля на дыбы,

А нынче - гранитные плиты.

Здесь нет ни одной персональной судьбы -

Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне - видишь вспыхнувший танк,

Горящие русские хаты,

Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,

Горящее сердце солдата.

У братских могил нет заплаканных вдов -

Сюда ходят люди покрепче,

На братских могилах не ставят крестов...

Но разве от этого легче?!

1965

ВЕРТИКАЛЬ 1967

Горы – это прекрасное место, лучше, чем море. Это я говорю сейчас со знанием дела, потому что три месяца был безвыездно в горах. И самое прекрасное, что есть в горах,- это альпинисты. Они нам помогали делать картину: у нас работало пятнадцать мастеров спорта. Мы три недели тренировались там, лазали тоже, жили на леднике – я написал несколько песен для этого фильма. Сначала не думал, что буду их писать, потому что не знал – о чём. Я увидел там настоящую мужскую дружбу, которая может быть только у Ремарка в «Трёх товарищах» и в горах у альпинистов – больше нигде. И действительно – таких людей внизу на равнине нет. Может быть, альпинисты сами внизу ведут себя не так, а там они ведут себя очень достойно. (1967)

Песня о друге

Если друг

оказался вдруг

И не друг, и не враг,

а так;

Если сразу не разберёшь,

Плох он или хорош, -

Парня в горы тяни -

рискни! -

Не бросай одного

его:

Пусть он в связке в одной

с тобой -

Там поймешь, кто такой.

Если парень в горах -

не ах,

Если сразу раскис

и вниз,

Шаг ступил на ледник -

и сник,

Оступился - и в крик, -

Значит, рядом с тобой -

чужой,

Ты его не брани -

гони.

Вверх таких не берут

и тут

Про таких не поют.

Если ж он не скулил,

не ныл,

Пусть он хмур был и зол,

но шел.

А когда ты упал

со скал,

Он стонал,

но держал;

Если шел он с тобой

как в бой,

На вершине стоял - хмельной, -

Значит, как на себя самого

Положись на него!

1966

x x x

Свои обиды каждый человек -

Проходит время - и забывает.

А моя печаль - как вечный снег:

Не тает, не тает.

Не тает она и летом

В полуденный зной, -

И знаю я: печаль-тоску мне эту

Век носить с собой.

1966

Скалолазка

Я спросил тебя: «Зачем идёте в гору вы? -

А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой, -

Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово...»

Рассмеялась ты - и взяла с собой.

И с тех пор ты стала близкая и ласковая,

Альпинистка моя, скалолазка моя, -

Первый раз меня из пропасти вытаскивая,

Улыбалась ты, скалолазка моя!

А потом за эти проклятые трещины,

Когда ужин твой я нахваливал,

Получил я две короткие затрещины -

Но не обиделся, а приговаривал:

«Ох, какая же ты близкая и ласковая,

Альпинистка моя, скалолазка моя!..»

Каждый раз меня по трещинам выискивая,

Ты бранила меня, альпинистка моя!

А потом на каждом нашем восхождении -

Но почему ты ко мне недоверчивая?! -

Страховала ты меня с наслаждением,

Альпинистка моя, гуттаперчевая!

Ох, какая ты не близкая, не ласковая,

Альпинистка моя, скалолазка моя!

Каждый раз меня из пропасти вытаскивая,

Ты учила меня, скалолазка моя.

За тобой тянулся из последней силы я -

До тебя уже мне рукой подать, -

Вот долезу и скажу: «Довольно, милая!»

Тут сорвался вниз, но успел сказать:

«Ох, какая ты близкая и ласковая,

Альпинистка моя, скалоласковая!..»

Мы теперь с тобой одной верёвкой связаны -

Стали оба мы скалолазами!

1966

Здесь вам не равнина

Здесь вам не равнина, здесь климат иной -

Идут лавины одна за одной.

И здесь за камнепадом ревет камнепад, -

И можно свернуть, обрыв обогнуть, -

Но мы выбираем трудный путь,

Опасный, как военная тропа!.

Кто здесь не бывал, кто не рисковал -

Тот сам себя не испытал,

Пусть даже внизу он звёзды хватал с небес:

Внизу не встретишь, как ни тянись,

За всю свою счастливую жизнь

Десятой доли таких красот и чудес.

Нет алых роз и траурных лент,

И не похож на монумент

Тот камень, что покой тебе подарил, -

Как Вечным огнём, сверкает днём

Вершина изумрудным льдом -

Которую ты так и не покорил.

И пусть говорят, да, пусть говорят,

Но - нет, никто не гибнет зря!

Так лучше - чем от водки и от простуд.

Другие придут, сменив уют

На риск и непомерный труд, -

Пройдут тобой не пройденный маршрут.

Отвесные стены... А ну - не зевай!

Ты здесь на везение не уповай -

В горах не надежны ни камень, ни лед, ни скала, -

Надеемся только на крепость рук,

На руки друга и вбитый крюк -

И молимся, чтобы страховка не подвела.

Мы рубим ступени... Ни шагу назад!

И от напряженья колени дрожат,

И сердце готово к вершине бежать из груди.

Весь мир на ладони - ты счастлив и нем

И только немного завидуешь тем,

Другим - у которых вершина ещё впереди.

1966

Военная песня

Мерцал закат, как сталь клинка.

Свою добычу смерть считала.

Бой будет завтра, а пока

Взвод зарывался в облака

И уходил по перевалу.

Отставить разговоры!

Вперёд и вверх, а там...

Ведь это наши горы -

Они помогут нам!