Чародейная чаша

«Обнаженный царь страны блаженной…»

Обнаженный царь страны блаженной,

Кроткий отрок, грозный властелин,

Красотой сияя нерастленной,

Над дремотной скукою равнин,

Над податливостью влажных глин,

Над томленьем тусклым жизни пленной

Он вознесся в славе неизменной,

Несравненный, дивный, он один.

Блещут яхонты, рубины, лалы

В диадеме на его кудрях,

Два огня горят в его очах,

И уста его, как вишни алы.

У него в руках тяжелый меч,

И в устах пленительная речь.

24 июля 1920

«Ты хочешь, девочка-луна…»

Ты хочешь, девочка-луна,

Идущая с крутого неба,

Отведать горнего вина

И нашего земного хлеба.

Одежды золотая сеть

Пожаром розовым одела

Так непривыкшее гореть

Твое медлительное тело.

Вкусив таинственную смесь

Того, что в непонятном споре

Разделено навеки здесь,

Поешь ты в благодатном хоре.

Твой голос внятен только мне,

И, опустив глаза, я внемлю,

Как ты ласкаешь в тишине

Мечтательною песней землю.

17 августа 1917

«И это небо голубое…»

И это небо голубое,

И эта выспренняя тишь!

И кажется, — дитя ночное,

К земле стремительно летишь,

И радостные взоры клонишь

На безнадежную юдоль,

Где так мучительно застонешь,

Паденья ощутивши боль.

А все-таки стремиться надо,

И в нетерпении дрожать.

Не могут струи водопада

Свой бег над бездной задержать,

Не может солнце стать незрячим,

Не расточать своих лучей,

Чтобы, рожденное горячим,

Все становиться горячей.

Порыв, стремленье, лихорадка, -

Закон рожденных солнцем сил.

Пролей же в землю без остатка

Все, что от неба получил.

6 июня 1918

«Словно бусы, сказки нижут…»

Словно бусы, сказки нижут,

Самоцветки, ложь да ложь.

Языком клевет не слижут,

Нацепили, и несешь.

Бубенцы к дурацкой шапке

Пришивают, ложь да ложь.

Злых репейников охапки

Накидали, не стряхнешь.

Полетели отовсюду

Комья грязи, ложь да ложь.

Навалили камней груду,

А с дороги не свернешь.

По болоту-бездорожью

Огоньки там, ложь да ложь,-

И барахтаешься с ложью,

Или в омут упадешь.

10 октября 1893

«Хотя бы нам и обещали…»

Хотя бы нам и обещали

Завоевание луны,

Но все небесные скрижали

Еще для нас запрещены,

И все еще безумье радо

Ковать томительные сны

Над плитами земного ада

Под гулы тусклой глубины,

И все еще разумной твари

Века неволи суждены

Томиться в длительном угаре

Всегда сжигаемой весны.

15 мая 1915

«Ничто не изменит…»

Ничто не изменит

В том мире, где водят волов,

Один из бурливых валов,

Когда мою лодку, разбивши, опенит.

Склюют мне лицо

Вороны, резвяся и грая,

И дети, песками играя,

Сломают мне палец, и стащат кольцо.

Мне кости почище,

Соленая влага, домой.

Мой дух возвратится домой,

Истлевшему телу не нужно кладбище.

31 мая 1919

«В угрюмой, далекой пещере…»

В угрюмой, далекой пещере,

В заклятой молчаньем стране

Лежит уже много столетий

Поэт в зачарованном сне.

Не тлеет прекрасное тело,

Не ржавеют арфа и меч,

И ткани расшитой одежды

С холодных не падают плеч.

С тех пор, как прикрыли поэта

Тенета волшебного сна,

Подпала зароку молчанья

Отвергшая песни страна.

И доступа нет к той пещере.

Туда и высокий орел,

Хоть зорки крылатые очи,

А все же пути не нашел.

Одной только деве доступно

Из всех, кто рожден на земле,

В святую проникнуть пещеру,

Витать в очарованной мгле,

Склоняться к холодному телу,

Целуя немые уста,

Но дева та — муза поэта,

Зажженная в небе мечта.

Она и меня посещала

Порою в ночной тишине,

И быль о заклятом поэте

Шептала доверчиво мне.

Не раз прерывался слезами

Ее простодушный рассказ,

И вещее слово расслышать

Мешали мне слезы не раз.

Покинуть меня торопилась, -

Опять бы с поэтом побыть,

Глядеть на спокойные руки,

Дыханием арфу будить.

Прощаясь со мною, тревожно

Она вопрошала меня:

— Ты знаешь ли, скоро ли вспыхнет

Заря незакатного дня?

— Ах, если бы с росною розой

Могла я сегодня принесть

Печалью плененному другу

Зарей осиянную весть!

— Он знает: сменяются годы,

Столетия пыльно бегут,

А люди блуждают во мраке,

И дня беззакатного ждут.

— Дождутся ль? Светло торжествуя,

Проснется ли милый поэт?

Иль к вечно-цветущему раю

Пути вожделенного нет?

5 июля 1892

«Я вышел из потайной двери…»

Я вышел из потайной двери,

И нет возврата в милый рай.

Изнемогай, но в ясной вере,

Душа, томительно сгорай.

В кипенье темного потока,

Бегущего с горы крутой,

Рукою беспощадной Рока

Заброшен ключ мой золотой.

У первозданных стен Эдема

В пустыне безнадежных дней

Что мне осталось? Диадема

Из опаляющих огней,

И мантия пророка, — тяжко

На плечи давит мне она, -

И скрытая в одежде фляжка

С вином, где дремлет тишина,

И что еще? воспоминанья,

О днях любви, когда и я

Испытывал очарованья

И осиянность бытия.

И вот один у тайной двери,

Как пригвозженный раб, стою,

Безумству моему и вере

Смятенный дух мой предаю.

19 февраля 1922