Стихотворения
Стихотворения читать книгу онлайн
Генна?дий Ива?нович Алексе?ев (18 июня 1932, Ленинград — 9 марта 1987, там же) — русский поэт, прозаик, художник, один из основоположников российского верлибра.Окончил Ленинградский инженерно-строительный институт (ЛИСИ) (1956) по специальности архитектура. С 1956 до 1960 г. работал архитектором в проектном институте Ленгипрострой. С 1960 учился в аспирантуре ЛИСИ, защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата технических наук по теме «О художественном синтезе современной советской архитектуры и монументально-декоративной живописи» (1965). Преподавал историю искусства и введение в архитектурное проектирование на архитектурном факультете ЛИСИ, будучи доцентом (1975) кафедры теории и истории архитектуры. C 1952 г. участвовал в выставках как живописец и график, с 1953 г. писал стихи. Несколько сборников Алексеева распространялись в самиздате в начале 1960-х гг. С 1962 г. стихи Алексеева время от времени публиковались в ленинградских периодических изданиях. В 1969 г. Геннадий Алексеев подготовил первый сборник своих стихов, на который написал внутреннюю (по заказу издательства) рецензию Иосиф Бродский:Главный эффект, производимый верлибром , — это чудо обыденной речи. Мы видим доселе не замечавшуюся нами пластику обыденных оборотов, их своеобразную гармоничность, и тем самым наше отношение к словам, к собственной ежедневной речи и сама эта речь углубляются.Книга Алексеева «На мосту» пролежала, однако, в издательстве семь лет и вышла только в 1976 г. При жизни автора вышли ещё три книги стихов, в том числе сборник «Обычный час» (1986), иллюстрированный им самим.Единственный роман Геннадия Алексеева «Зелёные берега» был издан посмертно (1990). В этой книге автобиографический пласт сочетается с причудливой фантасмагорией, переносящей рассказчика в 1908 год.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Плавая
у подножия величавых скал
и глядя снизу
на тела пролетающих чаек,
трудно удержаться от соблазна
и не вообразить себя
чуть-чуть счастливым.
Я и не удержался.
Потом я осмелел
и даже вообразил себя
вполне счастливым.
Мне это удалось.
А после я совсем обнаглел
и попытался представить себе,
что я безмерно,
безумно,
безоглядно счастлия.
И у меня это тоже
получилось неплохо.
Ощеломляюще,
оглушающе,
обезоруживающе счастливый,
долго я плавал около скал,
и чайки,
завидя меня,
вскрикивали от изумления.
Морские заботы
У моря
свои заботы.
Морю надо биться о скалы,
веками надо биться о скалы,
окатывая их белой пеной,
подтачивая их.
Морю надо качать корабли,
усердно, подолгу качать корабли,
накреняя их то влево, то вправо,
вздымая то нос, то корму.
Море должно шуметь и сердиться,
и брызгаться, и развлекать ребятишек,
выбрасывая на мокрую гальку
зазевавшихся крабов.
Мне бы, признаться,
морские заботы!
Уж я бы тогда
побился о скалы
Уж я бы тогда
покачал корабли!
Уж я бы тогда
швырял на камни
огромных кальмаров
и осьминогов,
а также остатки старинных
галер,
каравелл,
галеонов,
фрегатов
и бригов!
А крабы —
эка невидаль!
И вдруг — о чудо! -
И вдруг —
о чудо! —
вдруг она возникла
со мною рядом
на скамейке под каштаном
в потертых джинсах,
в желтой безрукавке,
с руками тонкими,
с огромными глазами,
в которых отражались кипарисы
и небо блеклое
(неяркий был денек).
— Откуда вы? —
воскликнул я в сметенье. —
Откуда вы?
Уму непостижимо!
Она ответила:
— Оттуда же, поверьте,
откуда я и раньше возникала, —
из той манящей бесконечной перспективы,
которую вы любите,
я знаю,
чуть больше, чем меня,
но я не злюсь —
любите ради бога
бесконечность!
И я,
склонясь,
поцеловал ей руку
на старой облупившейся скамейке
под величавым царственным каштаном,
глядевшим сверху
на нее и на меня
с улыбкой доброй
и немного снисходительной.
— Я тороплюсь, — она сказала
и исчезла.
— Куда же вы? —
я закричал ей вслед.
Издалека донесся ее голос:
— Туда же,
все туда же,
в перспективу,
которую вы любите
так страстно!
— Какое дивное созданье! —
произнес
поблизости стоявший кипарис,
не проронивший за три года
ни словечка.
Сцилла и Харибда
Я спросил море:
— Сколько тебе лет?
— Не помню, —
ответило оно.
— А ты помнишь Одиссея, —
спросил я, —
того хитрого парня,
который так ловко проскочил
между Сциллой и Харибдой?
— Конечно помню! —
сказало море. —
Парень был хоть куда!
