Божественная интермедия (СИ)

Та, чей стан легко способен

Вмиг лишить мужчину речи?

Или Та, Кто на Олимпе

Всех виднее по рожденью

И на Чьём лучистом нимбе

Теплится венец творенья?

Спорят, брызжутся слюною,

Никого никто не слышит,

Трусят формою литою,

Нервно бюстами колышут.

6

Драка явно назревала –

Вот какая вышла свадьба!

Встал жених да вышел с залы

Он во двор своей усадьбы.

Выдохнул остатки хмеля

С тяжким и печальным охом

И подумал: «От борделя

Этого мне будет плохо.

Если сам рядить я буду,

Кто из них, крикливых, краше,

Да по глупости забуду

На пиру на горьком нашем,

Титул самой распрекрасной

Дать божественной супруге,

Можно брак считать напрасной

И ненужною потугой.

Уж тогда вовек не знать мне

Ни родства с Олимпом славным,

Ни престижа среди знати,

Коль не стану богоравным…»

Вдруг возник пред ним парнишка,

Молодой и сухощавый,

Сын какого-то вождишки

Из занюханной державы.

По нужде, видать, он малой

Выбегал. Всё как обычно…

«Стой! Иди сюда-ка, малый!» –

Царь привзвизгнул истерично.

Но опомнился и снизил

Свой напор он на полтона.

Паренька к себе приблизил,

Оглядел почти влюблённо

И спросил: «Ты любишь женщин?»

Краской мальчика залило:

Был он с явных деревенщин,

И ему, конечно, льстило

Это царское вниманье

С неожиданною лаской.

Он сказал: «Люблю», — с иканьем

Потупивши долу глазки.

Парня просто оглушила

Мощью царская харизма.

Да и хмель уменьшил силу

Молодого организма.

«Умница! — сверкнув глазами,

Царь изрёк. — Таких я славлю!»

Мысленно ж потер руками:

«Вот его-то я подставлю…»

7

Паренёк — ума палата,

Выслушал царя послушно,

Источая ароматы

Чеснока и пива душно.

Он поверил в свой богемный

Дар оценивать огромный.

Перестав икать, мгновенно

Принял вид уморно-томный.

Царь, введя его под своды

Своего дворца, продолжил

Заливать в мальца методы,

Что и как тот сделать должен.

В зале же его представил

Знаменитым на Востоке

Скульптором, чей труд прославил

Красоту весьма широко.

Вот, мол, он — знаток искусства,

Красоты ценитель страстный,

Чтец, оратор златоустый,

Человек во всем прекрасный,

Да к тому ж ещё не местный…

Значит, правильно рассудит,

Кто из вас кого прелестней!

Как он скажет, так и будет!

Юноша, надменно пыжась

(Всё по царскому совету),

Чрез проход, слегка колышась,

Чуждой важностью согретый,

Вышел в центр огромной залы

И с задумчивостью ленной

Оглядел народ усталый

С мудростью новоявленной.

8

Ну и выбрал… Зал аж ахнул,

Ведь такую обезьяну

Мало кто бы выбрал спьяну

Хоть бесплатно, хоть за драхму.

В только что кипящем споре

Вдруг слова свились резиной.

Ну, так кто же будет вздорить

С откровенной образиной?

Да к тому же вес избранки

Был солидным на Олимпе.

Приослабла перебранка,

Кто-то охнул, кто-то всхлипнул…

Спор зачах. Скандал, конечно,

Не замялся. Только всё же

Завершением успешным

Царь доволен был, похоже.

Бестолкового мальчишку

На заклание отправив,

Все последующие шишки

На его семейство сплавил.

Ход не то чтобы прекрасный

Сделал он своей подставой,

Но супруги гнев напрасный

От себя отвёл на славу.

И для гостий олимпийских,

Гнев которых был бы делом

Неприятнейшим и склизким,

Царь остался как бы в белом.

Та ж, которая нежданно

Признана была прекрасной,

Удивившись несказанно,

Стала от смущенья красной.

А потом заверещала

И довольно легковесно

Пареньку пообещала

Встречу с женщиной чудесной,

Самой наираспрекрасной,

Страстной, нежной и желанной,

Полной прелести дурманной.

И от этого — опасной,

Это сразу было ясно.

9

Ночь уже засеребрилась

Предрассветным просветленьем.

Вся округа затаилась,

Очарованная пеньем.

А старик-гусляр как будто

И не чувствовал усталость,

Песня птицей полногрудой

Над деревнею взвивалась.

Я, хоть был и очарован

Благозвучьем необычным,

Но почувствовал, что скован

Ощущеньем непривычным.

Эта скованность явилась

Откликом на то, что всё же

Многое в той песне мнилось

Мне на правду не похожим.

Но гусляр сидел на камне

Правдолюбном нашем, значит,

То, что он пропел пред нами,

Истина — и не иначе.

Но я знал, сказанье это

С правдой вовсе не дружило.

Может, знал старик заветы

Против камня мощной силы?

Мельком я взглянул на маму –

Замерев она сидела,

Покорившись фимиаму

Песни гусляра умелой.

Мама тихо улыбалась,

И ее полуулыбка

Ироничною казалась,

Еле видимой и зыбкой.

Мама тоже ощутила

Это с правдой расхожденье,

Что сейчас меня смутило

В стариковском песнопенье.

10

А события в сказанье

Нарастали полным ходом.

Ссора в свадебном гулянье

Разрослась в войну народов.

Боги, точно как и люди,

На альянсы поделились,

Явно или тайно — всюду

Вмешивались, суетились,

Помогали и мешали,

Искушали, истребляли,

Жутким громом оглушали,

Яркой молнией сражали.

Как богиня обещала,

Юноша красотку встретил.

Ту, которая и стала

Всех желаннее на свете.

Но была она замужней.

Царь-супруг — глава державы –

Даже ел и спал с оружьем,

Воин был достойный славы.

И когда какой-то хлюпик

У него жену похитил,

Медную тарелку в тюбик

Он скрутил без многих гитик.

Просто пальцами. И в щепки

Стол сломал в пылу разноса

Со столешницей из крепких,

Как гранит, дубовых досок.

Загоревшись в жажде мщенья

И горячке сумасшествий,

Царь подумал: похищенье –

Повод для активных действий.

Он собрал большое войско

И пошёл войной, сметая

Всех соседей, не по-свойски

Грабя их и поджигая.

Где-то с битвами, а где-то

Проходя почти свободно,

Войско с наглостью отпетой

Брало силой что угодно.

Но увлекшийся взиманьем

Неподъемных контрибуций

Царь растрачивал вниманье,

Силы и ассигнованья

На разбой тупой и куцый.

К цели ж продвигался слабо.

Но — как средь царей бывает –

Он считал, что баба бабой,