Советская поэзия. Том второй

Name: Советская поэзия. Том второй
Author: Коллектив авторов--

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Советская поэзия. Том второй, Коллектив авторов-- . Жанр: Поэзия. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.

Жанр: Поэзия и драматургия / Поэзия

Название: Советская поэзия. Том второй

Автор: Коллектив авторов

Дата добавления: 15 январь 2020

Количество просмотров: 207

Читать онлайн

Советская поэзия. Том второй читать книгу онлайн

Советская поэзия. Том второй - читать бесплатно онлайн , автор Коллектив авторов

БВЛ — Серия 3. Книга 53(180).

«Советская поэзия» — гигантская "тысячелистая" (В.Маяковский) книга советской многонациональной поэзии. Дыханием времени веет с ее страниц. Листая эти два огромных тома, попадаешь в атмосферу революционной эпохи, острейших социальных конфликтов, строительного энтузиазма, народного подвига в защите родины, свершения великих дел. Каждый поэт говорит "o времени и о себе", а вместе они отражают многие существенные черты народной жизни на более чем полувековом отрезке истории.

Вступительная статья Ал. Михайлова, примечания Л. Осиповой.

Во второй том вошли стихотворения таких авторов как: Мирзо Турсун-заде, Яков Ухсай, Сибгат Хаким, Олык Ипай, Мирсаид Миршакар, Андрей Малышко, Игорь Муратов, Лев Ошанин, Сергей Поделков, Максим Танк, Платон Воронько, Марк Лисянский, Нардин Музаев, Анвар Аджиев, Богдан Истру, Алим Кешоков, Лев Озеров, Амо Сагиян, Ованес Шираз, Павел Шубин, Маргарита Алигер, Евгений Долматовский, Зульфия, Арон Копштейн, Михаил Матусовский, Константин Симонов, Вадим Шефнер, Людмила Татьяничева, Эди Огнецвет, Михаил Дудин, Юрий Левитанский, Муса Гали, Расул Гамзатов, Римма Казакова, Отар Чилиадзе, Новелла Матвеева, Евгений Евтушенко, Алуро Адо, Юнна Мориц, Белла Ахмадулина, Равиль Файзуллин и многих других.

Перевод М. Дудина, И. Лисянской, В. Шацкова, Р. Кутуя, В. Микушевича, Ю. Гордиенко, В. Лугового, Е. Евтушенко и других.

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

* * *

Два облака белых плывут по лазури.

Стоит ослепительный зной.

Ну вот мы и встретились после разлуки!

Не вечной разлуки, земной…

Над жизнью, в которой мы прочно

забыты, над синим холодным Днепром,

над кладбищем, где мы не рядом зарыты,

сегодня мы рядом плывем.

Два облака белых. Одно розовеет,

в лазури приветствуя день.

Другое опять отдалиться не смеет,

лежит на нем первого тень.

Нам встретится дым. И о юности милой

ты вспомнишь и нежно взгрустнешь.

Я ливень пролью над твоею могилой…

А ты над моей не прольешь.

Ты первой иссякнешь в пылающем небе,

рванусь за тобою, звеня!

Но в клевере, в глине, в полыни и в хлебе

ты разве дождешься меня?

Два облака белых плывут по лазури.

Стоит ослепительный зной.

А может, и не было вовсе разлуки,

не вечной разлуки, земной?

АЛИТЕТ НЕМТУШКИН ^{221}

(Род. в 1939 г.)

С эвенкского

ПЕСНЯ ДЕВУШКИ НА РАССВЕТЕ

На рассвете бледно-синем, на рассвете

Пела девушка о счастье, о разлуке,

Только ели чуть качались, только ветер

Трогал теплые обласканные руки.

Пела девушка: «Ты стала, ночь, короче,

И заря над лесом выплыла лисою.

У меня коса черней таежной ночи.

Я хочу закрыть зарю своей косою.

Но все ярче, все светлей на горизонте.

В небе звезд уж стало очень, очень мало.

О, не пойте, птицы, милого не троньте,

Он от ласк моих счастливый и усталый.

Я пойду к нему, прижмусь к его коленям,

Только ты, заря, его пока не трогай.

Пусть же ягелем насытятся олени,

Пусть геологи поспят еще немного.

Но дойдет до Юктекона, до прилуки,

Мой любимый, мой единственный на свете».

Пела девушка о счастье, о разлуке

На рассвете бледно-синем, на рассвете.

‹1959›

ОЛЕГ ЧУХОНЦЕВ ^{222}

(Род. в 1939 г.)

* * *

Душа чему-то противостоит —

безверью ли, тоске иль вырожденью,

но ей, как одинокому растенью,

в чужую тень склониться предстоит.

Взгляни, как сладко ягоды висят,

но слаще среди них чужая ветка.

— Малина ваша проросла в наш сад, —

через забор мне говорит соседка.

Да что малина, если с давних пор

и сорняки опутали округу,

и поле с лугом тянутся друг к другу,

и безоглядно тянется простор —

куда? К чему? Не все ли нам равно! —

к земле чужой или к звезде горящей,

к неведомой, но чаемой давно

какой-то бездне противостоящей.

Что делать, мы горим по одному,

одной любовью души освящая.

Любимая моя, и ты чужая?

О, как тянусь я к сердцу твоему!

‹1967›

* * *

…и дверь впотьмах привычную толкнул —

а там и свет чужой, и странный гул —

куда я? где? — и с дикою догадкой

застолье оглядел невдалеке,

попятился — и щелкнуло в замке.

И вот стою. И ручка под лопаткой.

А рядом шум и гости за столом.

И подошел отец, сказал: — Пойдем.

Сюда, куда пришел, не опоздаешь.

Здесь все свои. — И место указал.

— Но ты же умер! — я ему сказал.

А он: — Не говори, чего не знаешь.

Он сел, и я окинул стол с вином,

где круглый лук сочился в заливном

и маслянился мозговой горошек,

и мысль пронзила: это скорбный сход,

когда я увидал блины, и мед,

и холодец из поросячьих ножек.

Они сидели, как одна семья,

в одних летах отцы и сыновья,

и я узнал их, внове узнавая,

и вздрогнул, и стакан застыл в руке:

я мать свою увидел в уголке,

она мне улыбнулась, как живая.

В углу, с железной миской, как всегда,

она сидела, странно молода,

и улыбалась про себя,

но пятна в подглазьях проступали

все ясней, как будто жить грозило ей —

а ей так не хотелось уходить обратно.

И я сказал: — Не ты со мной сейчас,

не вы со мной, но помысел о вас.

Но я приду — и ты, отец, вернешься

под этот свет, и ты вернешься, мать!

— Не говори, чего не можешь знать, —

услышал я, — узнаешь — содрогнешься.

И встали все, подняв на посошок.

И я хотел подняться, но не мог.

Хотел, хотел — но двери распахнулись,

как в лифте, — распахнулись и сошлись,

и то ли вниз куда-то, то ли ввысь,

быстрей, быстрей — и слезы навернулись.

И всех как смыло. Всех до одного.

Глаза поднял — а рядом никого,

ни матери с отцом, ни поминанья,

лишь я один, да жизнь моя при мне,

да острый холодок на самом дне —

сознанье смерти или смерть сознанья.

И прожитому я подвел черту,

жизнь разделив на эту и на ту,

и полу-жизни опыт подытожил:

та жизнь была беспечна и легка,

легка, беспечна, молода, горька,

а этой жизни я еще не прожил.

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

Рекомендуем к прочтению

Поэт и поэзия в лирике Блока

Поэзия и поэт (из Гарыныч "Ветер"/Собственность Господа!/ для души, не для шоу!) (СИ)

Метафизическая поэзия как поэзия изумления

Под знаком мертвой птицы (СИ)

Предчувствие: Антология «шестой волны»

Советская поэзия. Том первый