1. Я, недужный средь недужных,
И ненужный средь ненужных,
Всем, от вьюжных стран до южных
Глас посланий шлю окружных:
Плачьте, плачьте, верные, —
Церкви нашей скверные
Слуги лицемерные
С господом не дружны!
2. Кто, прельщенный звоном денег,
Иль диакон, иль священник,
Утопая в приношеньях,
Погрязая в прегрешеньях,
В путь идет заказанный,
Симоном указанный, —
Тот, да будет сказано, —
Гиезит-мошенник! [109]
3. Мир над клиром так глумится,
Что у всех краснеют лица;
Церковь, божия девица, [110]
Стала уличной блудницей;
Таинства церковные,
Благодать духовная, —
Скоро все в греховные
Деньги превратится!
4. Только то зовется даром,
Что дается людям даром;
Если станет дар товаром —
Будь виновник предан карам!
Он, склоненный ложию
К идолов подножию,
Будь из храма божия
Выброшен ударом!
5. Кто подвержен этой страсти,
Тот не пастырь ни отчасти:
Он не властен и во власти,
Он покорен сладострастью.
Алчная пиявица,
Как жена-красавица,
Папским слугам нравится, [111]
К нашему несчастью!
6. Молодые наши годы
Видят в старости невзгоды;
Мы боимся: без дохода
Пропадет для нас свобода;
Нас пугает скудное —
Мы впадаем в блудное:
Такова подспудная
Смертная природа.
7. И помазанье святое
Продают тройной ценою;
И старик под сединою,
Деньги взяв, бодрится втрое:
Старцы обветшалые,
Словно дети малые,
Предаются, шалые,
Сладкому запою.
8. Таковы теперь натуры
Тех, кто ждут инвеституры, [112]
Нежат тело, холят шкуры,
Славословят Эпикура —
Насладясь богатствами,
Пресыщаясь яствами,
Чванятся над паствами,
Не стыдясь тонзуры!
1. Для Сиона не смолчу я, [117]
Но о Риме петь хочу я
Слезно и воинственно,
Чтобы радость мир объяла,
Чтобы снова воссияла
В нашей церкви истина.
2. Ныне Рим повержен в прахе,
Царь вселенной в рабском страхе,
Багряница в клочиях;
Рим спасителем оставлен,
Обессилен, обесславлен, —
Видим мы воочию.
3. Был он миру господином,
А подобен стал пучинам,
Где ладьи расколоты,
Где, как Красс, жерло морское
Пожирает все мирское
Серебро и золото.
4. Там лютует Сциллы злоба, [118]
Там Харибдина утроба
Емлет все даяния,
И, как дикие пираты,
Там свирепствуют прелаты
В кардинальском звании.
5. Там у скал водовороты,
А над скалами, где гроты,
Там сирены с пением
Ликом женственным светлеют,
Но в сердцах коварных тлеют
Дьяволовым тлением.
6. Где бушует это море?
На гостиничном подворье
У двора Франконова! [119]
Сколь бездонна эта бездна,
Узнаешь небезвозмездно,
Отходя от оного.
7. Там лишишься ты надежды,
Там оставишь ты одежды
И уйдешь, измаянный:
И порфиры, и виссоны
Исчезают там в бездонной
Пасти у хозяина.
8. И ни возрасту, ни роду [120]
Избавленья от невзгоды
Не дают грабители:
Все вершится им в угоду,
Ибо нет иного входа
В римские обители.
9. А как Сцилла, звонко лают
И плывущим зла желают
Адвокаты курии:
Лживым лаем к скалам кличут
Чтоб делить потом добычу,
Брошенную бурею.
10. Тот глядит, как муж совета,
Этот знает все декреты,
Шлется на Геласия; [121]
Все берут с тебя поборы
И сулят любые споры
Привести к согласию.
11. А писцы, что пишут кривды,
Нам опаснее Харибды,
Злой и многоволненной:
Чтоб добиться благодати,
Всяк им должен благо дати [122]
Из сумы наполненной.
12. За свинцовые печати [123]
На вес золота здесь платит
Всякий, кто мытарствует.
Здесь сбылись слова пророка:
Суд во образе порока
Здесь клеймит и царствует.
13. А коварные сирены —
Это те, кто в сети плена
Манят речью лживою:
Завлекают, обольщают,
Кошелек опустошают
И уйдут с поживою.
14. Такова у них повадка: [124]
Подойдут и молвят сладко,
В душу так и просятся:
«Ты не бойся, не обижу,
Ты француз, я это вижу,
Нам французы по сердцу.
15. Ваши земли нам знакомы,
Мы у вас вершим, как дома,
Все дела соборные.
Между нами нет раскола, [125]
Вы — святейшего престола
Витязи отборные.
16. Мы грехи вам отпускаем,
В рай господень допускаем
Нашей волей папскою —
По Петровому завету
Нам цари земного света
Служат службой рабскою».
17. Так сидят они в конклаве,
Словно боги, нежась в славе,
Сея лесть зловредную;
Сладким ядом сердце травят,
Но тебе едва оставят
Лишь полушку медную.
18. В сердце волки, с виду овцы —
Таковы они, торговцы
Божьими даяньями;
На устах — Петрово имя,
Но Нероновыми злыми
Славятся деяньями.
19. Такова-то их порода,
И у них-то ключ от входа
В царствие небесное;
Здесь-то тьмою просвещает, [126]
Просвещеньем помрачает
Слово бессловесное.
20. В их челне сидит, зевая,
Злая язва мировая
С пастью пожирающей
И, скрываясь под покровом,
Губит все в дому Петровом,
Аки лев рыкающий. [127]
21. А начальник всем прелатам
Прозывается Пилатом, [128]
Из засады властвуя:
Тучный брюхом, толстый боком,
Он владычит над пороком,
Как пастух над паствою.
22. А царица в сей пучине —
Не Ахилла мать-богиня,
Не Фетида пенная,
А сбирательница платы,
Пожирательница злата,
Та мошна священная.
23. Коль мошна твоя богата —
У пирата, как у брата,
Ты пируешь с прибылью;
Коль мошна твоя пустеет —
Ветры веют, бури зреют
И грозят погибелью.
24. Скалы судно сокрушают,
А пираты обращают
Богача в убогого;
Только нищий, только голый
Ходит с песнею веселой [129]
Через это логово.
25. Уподоблю этим скалам
Даже тех, кто в званье малом
У дверей присутствуют —
Богачу дают дорогу,
Бедняка же от порога
Кулаком напутствуют,
26. Слава богу, в сворах жадных
Два приюта есть отрадных,
Две надежных гавани,
Где причалишь, где пристанешь
И чинить челнок свой станешь
После злого плаванья.
27. Первый — Петр, [130] павиец родом,
Мельдским ведомый приходам,
Нам спасенье сущее —
Он смиряет бурю словом,
Под его, Петра, покровом
Кроются плывущие.
28. А второй нас берегущий —
Брег зовущий, луг цветущий,
Верой облюбованный —
Александр, [131] моя услада,
Божье избранное чадо,
К раю уготованный.
29. Он страдающим подмога,
Щедр премного, помнит бога,
Любит и поэзию;
Был бы лучшим иереем,
Если б рядом с Елисеем
Не было Гиезия. [132]
30. Но чтоб в этом бурном море
Мне не видеть больше горя,
Я смолкаю, братия, [133]
И язык мой многогласный,
Для судьбы моей опасный,
Я замкнул печатию.