Собрание сочинений. Том 1. Первый лед

или в пруду карась,

созвездья отражаются торжественно и жалостно —

Медведица и Марс —

в нас...

Мы — негры, мы, поэты,

в нас плещутся планеты.

Так и лежим, как мешки, полные звездами и легендами...

Когда нас бьют ногами —

пинают небосвод.

У вас под сапогами

Вселенная орет!

1961

* * *

Друг, не пой мне песню про Сталина.

Эта песенка не простая.

Непроста усов седина.

То хрустальна, а то мутна.

Как плотина усы блистали,

как присяга иным векам.

Партизаночка шла босая

к их сиянию по снегам.

Кто в них верил? И кто в них сгинул,

как иголка в седой копне?

Их разглаживали при гимне.

Их мочили в красном вине.

И торжественно над страною,

словно птица страшной красы,

плыли с красной бахромою

государственные усы...

1958

Стриптиз

В ревю

танцовщица раздевается дуря...

Реву?..

Или режут мне глаза прожектора?

Шарф срывает, шаль срывает, мишуру,

как сдирают с апельсина кожуру.

А в глазах тоска такая, как у птиц.

Этот танец называется «стриптиз».

Страшен танец. В баре лысины и свист,

как пиявки, глазки пьяниц налились.

Этот рыжий, как обляпанный желтком,

пневматическим исходит молотком!

Тот, как клоп, —

апоплексичен и страшон.

Апокалипсисом воет саксофон!

Проклинаю твой, Вселенная, масштаб,

марсианское сиянье на мостах,

проклинаю,

обожая и дивясь.

Проливная пляшет женщина под джаз!..

«Вы Америка?» — спрошу, как идиот.

Она сядет, сигаретку разомнет.

«Мальчик, — скажет, — ах, какой у вас акцент!

Закажите-ка мартини и абсент».

1961

Нью-йоркская птица

На окно ко мне садится

в лунных вензелях

алюминиевая птица —

вместо тела

фюзеляж

и над ее шеей гайковой

как пламени язык

над гигантской зажигалкой

полыхает

женский

лик!

(В простынь капиталистическую

завернувшись, спит мой друг.)

кто ты? бред кибернетический?

полуробот? полудух?

помесь королевы блюза

и летающего блюдца?

может ты душа Америки

уставшей от забав?

кто ты юная химера

с сигареткою в зубах?

но взирают не мигая

не отерши крем ночной

очи как на Мичигане

у одной

у нее такие газовые

под глазами синячки

птица что предсказываешь?

птица не солги!

что ты знаешь, сообщаешь?

что-то странное извне

как в сосуде сообщающемся

подымается во мне

век атомный стонет в спальне...

(Я ору. И, матерясь,

мой напарник, как ошпаренный,

садится на матрас.)

1961

Напоили

Напоили.

Первый раз ты так пьяна,

на пари ли?

Виновата ли весна?

Пахнет ночью из окна

и полынью.

Пол — отвесный, как стена...

Напоили.

Меж партнеров и мадам

синеглазо

бродит ангел вдребадан,

семиклашка.

Ее мутит. Как ей быть?

Хочет взрослою побыть.

Кто-то вытащит ей таз

из передней

и наяривает джаз,

как посредник:

«Все на свете в первый раз,

не сейчас —

так через час,

интересней в первый раз,

чем в последний...»

Но чьи усталые глаза

стоят в углу,

как образа?

И не флиртуют, не манят —

они отчаяньем кричат.

Что им мерещится в фигурке