Поэзия народов СССР IV-XVIII веков

Телегу ведут с Масиса-горы,

Ведут да ведут, устанавливают,

Вот телега стоит и не движется,

Колесо-то ее не вертится.

Проса шесть снопов, да сто клевера,

Да фиалок сноп наваливают,

Что по праву-то от Масиса-горы,

Наваливают, устанавливают.

А телега стоит и не движется₈

Колесо-то ее не вертится.

У телеги той нити шелковы,

Серебряна шлея, золото ярмо,

А постромки виты жемчугом.

Но телега стоит и не движется,

Колесо-то ее не вертится.

Впряжены волы черные да белые,

Волы в яблоках, быстроногие,

И рога-то их крестовидные,

Так и шерсть у них — без конца жемчуг.

Вот телега стоит и не движется,

Колесо-то ее не вертится.

Возчик у нее ловок и велик:

Стан — что ивы ствол, широки плеча,

Перву пару он вот понукивает,

На вторую он вот покрикивает,

И телега тут с места сдвинулась,

С места сдвинулась, покатилася.

Покатилася вся телега тут,

Что по праву-то от Масиса-горы,

Покатилася, заскрипела ось,

И, поскрипывая, в Ерусалим въехала,

И Сиона нового воспели сыны

Песню хвалебную:

Слава всемогущему Христову воскресению!

КНИГА СКОРБНЫХ ПЕСНОПЕНИЙ

Отрывки

СЛОВО К БОГУ, ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (ГЛ. 1)

I

Я обращаю сбивчивую речь

К тебе, господь, не в суетности праздной,

А чтоб в огне отчаяния сжечь

Овладевающие мной соблазны.

Пусть дым кадильницы души моей,

Сколь я ни грешен, духом сколь ни беден,

Тебе угодней будет и милей,

Чем воскуренья праздничных обеден.

Мой стон истошный, ставший песнопеньем,

Прими не с гневом, а с благоволеньем.

Из дальних келий, тайных уголков

Достал я слово, как со дна колодца,

Пусть дым сожжения моих грехов

К тебе, всемилосердный, вознесется!

Когда перед тобой предстану я

С застывшей на губах мольбой бесплодной,

Пусть жертва добровольная моя

Тебе не будет столь же неугодной,

Как стон Иакова в краю глухом

Иль попиранье твоего закона

Правителем греховным Вавилона,

Как сказано в Писании святом.

Мой дар тебе пусть будет, всеблагому,

Угоден.

Пусть тебя он ублажит,

Как дым кадильниц в скинии Силома,

Которую воссоздал царь Давид.

Кивот, освобожденный от плененья,

Давид поставил там на много дней.

Да будет таковым и возрожденье

Погрязнувшей в грехах души моей!

II

Час настает, и громкий судный глас

Уже гремит в ущелиях отмщенья.

Он нас зовет и порождает в нас

Страстей противоборных столкновенье.

И сонмы сил, недобрых и благих —

Любовь и гнев, проклятья и молитвы,—

Блистают острием мечей своих

И дух мой превращают в поле битвы!

И снова дух смятен мой, как вначале,

Когда я благодати не обрел,

Которую апостол Павел счел

Превыше Моисеевых скрижалей.

Мне ведомо, что близок день суда,

И на суде нас уличат во многом,

Но божий суд не есть ли встреча с богом?

Где будет суд — я поспешу туда!

Я пред тобой, о господи, склонюсь

И, отречась от жизни быстротечной.

Не к вечности ль твоей я приобщусь,

Хоть эта вечность будет мукой вечной?

Я грешен был, я преступал закон,

Я за грехи достоин наказанья

Страшней, чем мука варварских племен,

Поверженных твоею гневной дланью.

Для филистимлян и едомитян

Годами ты отмерил наказанье,

Но вечный огнь в удел мне будет дан

За все мои сомненья и деянья.

Ждет Страшный суд меня, но до тех пор

Удел при жизни выпал мне не лучший:

При жизни обречен я на позор

И ожиданье кары неминучей.

Нас вознести иль превратить во прах,

Низвергнуть в ад иль даровать спасенье

Во всем ты властен, все в твоих руках,

Приявший муки в наше искупленье!

СЛОВО К БОГУ, ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (ГЛ. 2)

I

Взывал ты, повторял священный стих,

Склонялся пред отцом своим небесным,

Судящим по делам сынов своих,

Не обольщаясь рвеньем их словесным.

Страдал твой род в египетском плену,

Но не дал ты ему лишиться веры.

С кем, Моисей, сравнить тебя дерзну,

Найду ли я достойные примеры?

Я грешен, я упрям в грехе своем,

Я — варвар, недостойный божья слова.

Та кара, коей предан был Содом,

И по моим грехам не столь сурова.

Как Ханаан,грехом я осквернен,

Я — Амалик, меня нельзя наставить,

Как идолообитель Вавилон,

Меня разрушить легче, чем исправить.

Обломком жалким я встаю из мглы,

На мне лежит проклятье, грех Иудин.

Как древний Тир, достоин я хулы,

Я, как Сидон, порочен и подсуден.

Я старца одряхлевшего слабей

От дней развратных и от жизни шумной.

Я — голубь, кроткий в глупости своей,

А не в своей смиренности разумной.

Я как яйцо, где скрыт змеиный яд.

Ехидна я, что львицей почиталась.

Я — Иерусалим, старинный град

Пред тем, как от него лишь пыль осталась.

Я — человек, чья сущность не чиста.

Шатер пустой, не избежавший бедствий.

Я — крепость, чьи сокрушены врата,

Наследникам ненужное наследство.

Я — дом, но дом забытый испокон.

И чтоб его избавить от проклятья,

Он должен быть очищен, обновлен,

Обмазан глиной божьей благодати.

А у меня нет для спасенья сил,

Я слаб, я сломлен тяжкими грехами,

И справедливейший определил

При жизни место мне в зловонной яме.

Я изгнан, я отвержен, я забыт,

Смятен я духом, жалок я обличьем.

Я — тот талант, который был зарыт

Рабом лукавым, как глаголет притча.

II

Всех душ и всякой плоти созидатель,

Многоусердный в милости своей,

Дай верить мне, как верил Моисей –

Пророк, твоей достойный благодати.

Дай завершить мне книгу песнопений

Достойною твоих благословений.

В обитель, где ты должен нас принять,

Я начал путь свой, плача и стеная,

Дай грех мне искупить и злаком стать,

Возликовать при сборе урожая.

И как грехи мои ни велики,

Не дай иссякнуть слез моих истокам,

И, как гонимых, ты не обреки

Мой дух и сердце засухе жестокой,

Пред тем как мы услышим неба глас,

А небо — глас земли, где сонмы нас...

Пусть чистая молитва и елей,

Все, что тебе святыми воздается,

Проникнет в суть души моей скорей,

Чем тела оскверненного коснется.

О господи, я — глина, ты — творец,

Спаси меня, небесный мой отец.

Чтоб на земле мне духом укрепиться,

Чтоб в час, когда вступлю я в мир иной

И небо ты разверзнешь предо мной,

Я б мог его сияньем насладиться,

Чтоб под небесным этим светом впредь,

Как воску, не растаять, не сгореть.

Дай, боже, силу мне, изнеможенному,

Дай духом мне воспрянуть, обделенному.

Перед концом моим, возможно скорым,

Сведи меня с порочного пути,

Хоть я истерзан совести укором,

А не усилием тебя найти.

Меня, земною тронутого скверной,

Услышь, о боже, со своих высот.

Возьми залог моей мольбы усердной