Нежнее неба
Нежнее неба читать книгу онлайн
Николай Николаевич Минаев (1895–1967) – артист балета, политический преступник, виртуозный лирический поэт – за всю жизнь увидел напечатанными немногим более пятидесяти собственных стихотворений, что составляет меньше пяти процентов от чудом сохранившегося в архиве корпуса его текстов. Настоящая книга представляет читателю практически полный свод его лирики, снабженный подробными комментариями, где впервые – после десятилетий забвения – реконструируются эпизоды биографии самого Минаева и лиц из его ближайшего литературного окружения.
Общая редакция, составление, подготовка текста, биографический очерк и комментарии: А. Л. Соболев
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
К осени 1927 года коммерческую службу «Особняка» решено было выделить в особое «Кино-театральное и агентурное бюро ЛИТОС»; формально главной его задачей было посредничество в области культуры (75 % от прибыли должны были доставаться «Особняку», а 25 оставаться предпринимателям) [65]. 8 января Председатель Правления «Особняка» поэт Василий Федоров очерчивал перед собравшимися блистательные перспективы: публичные вечера, собственное издательство, дом отдыха для членов общества [66]. Минаев был официально принят на должность секретаря и, с присущей ему бюрократической обстоятельностью, начал вести протокол за протоколом. Илья Эренбург и Макс Кюнерт предложили открыть книжный магазин (принято!). Варвара Монина и Минаев решили образовать комиссию (одобрено!). Возглавить ее был призван Рукавишников (единогласно!) [67]. В производстве одновременно находились два коллективных сборника, три книги стихов И. Аксенова, четыре – Василия Федорова, по одной – Мониной, Минаева, Дешкина, книга прозы Нетропова [68]. В этот момент на сцене появилось НКВД.
«В виду того, что Коллектив поэтов и критиков «Литературный особняк», несмотря на постановление Народного Комиссариата Внутренних дел от 2 апреля 1929 года до сих пор не приступил к практическому осуществлению предложения самоликвидироваться, Народный Комиссариат Внутренних дел постановляет:
1. Для проведения ликвидации Коллектива поэтов и критиков «Литературный Особняк» создать комиссию в составе представителя от ликвидируемой организации, представителя Народного Комиссариата по просвещению и представителя Народного Комиссариата Внутренних дел под председательством последнего.
2. Настоящее постановление предъявить исполнительному органу коллектива «Литературный Особняк» и предложить немедленно приостановить всю деятельность коллектива.
3. Ликвидационной комиссии приступить к работе немедленно и закончить полную ликвидацию дел «Литературного особняка» и его предприятий к 1-му сентября 1929 года» [69].
С этого момента на предприятии, как сказали бы сейчас, было введено внешнее управление (сиречь ликвидационная комиссия), предварительные итоги наблюдений которой были неутешительны:
«Об-во «Литературный Особняк» существует с 1919 года. В начале своего существования ЛО. был деятельной, общественно-полезной организацией, но с момента прекращения гос. субсидий, т. е. с 1922–23 г. Л. О. свел свою общественную работу на ноль.
В 1927–28 г. Л. О. вновь ожил, но это оживление пошло не по пути развертывания литературно-общественной деятельности, а по пути изыскания средств для удовлетворения экономических потребностей небольшой группы членов, для чего: вопреки прав, предоставленных уставом, была открыта пивная, которая давала доход отдельным членам правления и ревизионной комиссии.
Когда торговля пивом по указанию НКВД была закрыта, Л. О. нашел иной способ изыскания средств, посредством фактического предоставления своего имени как общественной организации, частному агентурному предприятию, находившемуся до последнего дня существования Л. О. в ведении последнего.
В последнее время работа Л. О. свелась к расширению работы распространительного бюро «Литое» и заслонила собой непосредственные задачи Л. О., так что «Литературный Особняк» как общественная организация давно прекратила свое существование, а вместо него существовало частное предприятие, пользовавшееся вывеской общественной организации.
Что касается деятельности этого распространительного бюро «Литос», то ожидать худшего не приходилось, в НКВД имеются жалобы на неблаговидные действия Литоса, больше того, за подобные деяния отдельные уполномоченные привлекались уже к суду и были осуждены» [70].
Таким образом, к весне / лету 1929 года ЛИТОС был разгромлен. Минаев (предупрежденный или почувствовавший неладное) сложил с себя полномочия члена Ревизионной комиссии еще зимой, оставшись простым конторщиком с жалованием в 50 рублей в месяц; после закрытия конторы обмелел и этот финансовый ручеек. В практическом смысле для него это означало и прощание с литературным миром Москвы, с которым теперь его связывала последняя – семейная – ниточка. Здесь нам нужно отступить немного назад.
У поэта Бориса Александровича Садовского, уроженца Нижнего Новгорода, была сестра – Наталья Александровна Богадурова (Богодурова). Ее старшая дочь София в начале 1920-х годов приехала в Москву в надежде на дядину протекцию в театральном мире, о которой немедленно и воззвала в недатированном письме: «Милый дядя Боря. Меня постигла неудача. Мейерхольда не будет в Москве раньше октября. Адрес Собинова я узнала, напиши ему и пришли мне я схожу с твоим письмом к нему. Он может устроить статисткой в какой-нибудь театр» [71]. Подробности этого сюжета неизвестны и, судя по всему, остаться в Москве ей не удалось – но среди столичных ее знакомств было и знакомство с нашим героем. 13 августа 1924 года она оставляет ему записку, рассказывающую о стиле их отношений лучше, чем просящийся с пера абзац с экивоками: «Ты умеешь, я вижу, только сердиться да дуться из-за пустяков, а сам не пришел в условленный день, зная, что я на завтра должна уехать и тем самым лишена возможности условиться с тобой насчет будущих встреч» [72]. В его стихах она появляется зимой 1927 года – сначала как адресат инскрипта, вполне нейтрального по тону. Уже через три недели Минаев начинает стихотворное обращение к Садовскому со слегка фамильярного «Вам, дядя Сони, Вам, поэт», а еще две недели спустя пишет ему мадригал на правах свежеобретенного родственника: «На эти строки нежно глядя, / Прими почтительный поклон, / Мой новоиспеченный дядя – / «Нижегородский Аполлон!»». Вероятно, формальный брак между С. А. Богадуровой и Минаевым был заключен в первые дни января 1928 года.
Семейная жизнь их складывалась непросто: по каким-то коммунальным причинам она не могла оставаться в Москве, а продолжала жить в Нижнем Новгороде в родительском доме; Минаев же, бомбардируя ее утешительными стихами и письмами, мог выбираться на Волгу сравнительно редко [73]. С классической грациозностью дело пыталась поправить мать новобрачной:
«Насчет Сони скажу, что она очень скучает и хочет видеть Вас. По моему было бы всего лучше поехать ей сейчас к Вам. Если Вам трудно, то мы будем помогать Вам по мере возможности. Ей надо не много, она не избалована, неприхотлива, а других расходов, я думаю, не будет, а она только и мечтает, чтобы жить с Вами вместе, очень скучает о Вас, т. к. ждет Вас с нетерпением. Со всеми Садовскими перессорилась и тем более жить ей здесь тяжело. Борис Садовской должно быть от нечего делать заводит сплетни и всех перессорил. Весной все уедут, он, кажется, собирается жить в Рублеве с Анной Ипполитовной, а другой брат с сестрой уедут на все лето, и вся квартира будет свободна, вот тогда и будем Вас ждать непременно» [74].
Вняв этим призывам, Минаев приехал в дом Богадуровых в конце мая; по каким-то причинам вскоре они рассорились вдрызг:
