Встреча в Тельгте. Головорожденные, или Немцы вымирают. Крик жерлянки. Рассказы. Поэзия. Публицистик

Чешуйки отскакивали

и блестели на солнце,

светившем в кухню.

У семи селедок вынул икру,

у четырех молоку;

газета оказалась вчерашней.

Плохи дела были в мире:

банки не давали кредитов.

А я валял селедки в муке.

Положив их на сковородку,

угрюмый и мрачный, я хотел

сказать над ними пару слов.

Но кому охота

вещать о конце света

селедке?

В ЯЙЦЕ

Перевод Б. Хлебникова

Мы живем в яйце.

Изнанку скорлупы

мы исцарапали неприличными рисунками

и именами наших врагов.

Нас высиживают.

Кто нас высиживает,

тот высидит и наши карандаши.

Однажды, вылупившись,

мы нарисуем тотчас

портрет нашей наседки.

Мы полагаем, что нас высидят.

Мы представляем себе солидное пернатое

и пишем школьные сочинения

о цвете и расе

нашей наседки.

Когда мы вылупимся?

Наши пророки в яйце

спорят за небольшую мзду

о сроках высиживания.

Они предполагают день Икс.

От скуки и действительной нужды

мы выдумали инкубатор.

Мы очень печемся о нашем потомстве в яйце.

Мы с удовольствием бы рекомендовали наш патент

тем, кто бдит над нами.

У нас есть крыша над головой.

Сенильные цыплята, зародыши со знанием языков

весь день болтают

и обсуждают собственные грезы.

Вдруг нас не высидят?

И не видать дыры нам в этой скорлупе?

Вдруг исцарапанная изнанка —

весь наш кругозор, и так останется навечно?

Надо надеяться, нас все же высидят.

Но если говорить лишь о высиживании,

есть опасение, что кто-то,

вне нашей скорлупы, вдруг проголодается,

выбьет нас на сковородку и посолит.

Как быть тогда, собратья по яйцу?

ПУГАЛА

Перевод Б. Хлебникова

Не знаю, можно ль стать землевладельцем,

достаточно ли четырех столбов,

мотка колючки, саженцев десятка,

что воткнуты в песок, да слова «сад»?

Не знаю, что подумали скворцы,

взлетев, как горстка зернышек, над полднем

и сделав вид, что испугались пугал,

и ружей за гардинами, и кошку,

рассаду превратившую в засаду.

Не знаю, что разведали про нас

пиджачные и брючные карманы,

не знаю, что за мысль нашла приют

под шляпой, чтобы высидеть потомство,

которое ничем не отпугнешь,

хоть пугала надежно стерегут.

Похоже, пугала — живые существа,

способные ночами размножаться

посредством перекрестного обмена

поношенными шляпами; в саду

теперь их стало трое, и они

приветливо мне машут издалёка,

приятельски подмигивают солнцу

и треплются без устали с салатом.

Не знаю, что замыслил мой забор,

вон выставить ли, запереть ли здесь,

не знаю, тля несет какую весть,

чего бурьян и лебеда хотят.

Не знаю, для чего в свои жестянки

бьют рукавов дырявые останки,

к обедне ли, к вечерне ли звонят,

или в моем саду гремит набат

и пугала восстанием грозят.

НОРМАНДИЯ

Перевод В. Куприянова

Бункеры на побережье

не отделаются от своего бетона.

Порой приходит полуживой генерал

и поглаживает амбразуру.

Или набиваются туристы

на пять мучительных минут —

ветер, песок, бумага, моча:

вечно длится вторжение.

МОРСКАЯ БИТВА

Перевод В. Куприянова

Американский авианосец

и готический собор

напротив друг друга

затонули

посреди Тихого океана.