Том 3. Письма о русской поэзии

Николай Степанович Гумилев

Сочинения в трех томах

Том 3. Письма о русской поэзии

(Сборник статей)

• Г. Фрилендер. Н. С. Гумилёв — критик и теоретик поэзии

• Жизнь стиха

• Наследие символизма и акмеизм

• Читатель

• О современной поэзии

• Анатомия стихотворения

"Письма о русской поэзии". Рецензии на поэтические сборники

• Анненский — критик

• О прозе М. Кузмина

• О рассказах С. Ауслендера

• Драматические произведения Бар. М. Ливен

• Валерий Брюсов. Пути и перепутья

• Федор Сологуб. Пламенный круг

• К. Бальмонт. Только любовь

• Юрий Верховский. Разные стихотворения

• Андрей Белый. Урна

• В. Пяст. Ограда

• Валериан Бородаевский. Стихотворения

• С. Городецкий и др.

• Альманах «Смерть». — Павел Сухотин и и др.

• Журнал «Весы», журнал «Остров»

• К. Фофанов и др.

• Тэффи и др.

• Поэзия В «Весах»

• И. Анненский и др.

• Ф. Сологуб и др.

• И. Бунин, Ю Верховский и др.

• 20 книг стихов: М. Цветаева и др.

• В. Нарбут и др.

• В. Иванов. — Антология «Мусагет»

• «Северные цветы» на год

• Ю. Балтрушайтис и др.

• А. Блок, Н. Клюев, К. Бальмонт и др.

• В. Брюсов и др.

• М. Цветаева и др.

• В. Иванов, Н. Клюев и др.

• А. Блок, М. Кузмин

• С. Городецкий, Вл. Бестужев

• Б. Гуревич и др.

• В. Иванов и др.

• Садок Судей

• «Стихи Нелли», И. Северянин, В. Хлебников, О. Мандельштам, гр. В. Комаровский, И. Анненский, Ф. Сологуб

• С. Городецкий, А. Ахматова, Г. Иванов, В. Ходасевич и др.

• М. Левберг, Т. Чурилин и др.

• Г. Адамович, Г. Иванов, М. Лозинский, О. Мандельштам

• М. Струве. Стая.

• Константин Ляндау. У темной двери

• Два некролога: К. М. Фофанов и В. В. Гофман

Приложения

• Гр. А. К. Толстой

• О Некрасове

• Вожди новой школы

• О стихотворных переводах

• О Верхарне

• О французской поэзии XIX века

• Теофиль Готье

• Вьеле-Гриффен

• Гильгамеш, Вавилонский эпос

• Поэма о старом моряке, С. Т. Кольриджа

• Баллады Роберта Саути

• Французские народные песни

• Выставка нового русского искусства в Париже

• Два салона

• По поводу «салона» Маковского

• Записка об Абиссинии

• Поэзия Бодлера

Г. Фрилендер. Н. С. Гумилёв — критик и теоретик поэзии

Николай Степанович Гумилёв был не только выдающимся поэтом, но и тонким, проницательным литературным критиком. В годы, в которые он жил, это не было исключением. Начало XX века было одновременно и порой расцвета русской поэзии, и временем постоянно рождавшихся литературных манифестов, возвещавших программу новых поэтических школ, временем высокопрофессионального критического разбора и оценки произведений классической и современной поэзии — русской и мировой. В качестве критиков и теоретиков искусства выступали в России почти все сколько-нибудь выдающиеся поэты-современники Гумилёва — И. Ф. Анненский, Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, В. Я. Брюсов, К. Д. Бальмонт, А. А. Блок, Вяч. Иванов, А. Белый, М. А. Кузмин, М. Цветаева, В. Ходасевич, М. А. Волошин и многие другие.

Начав свою критическую деятельность в качестве рецензента поэтических книге газете «Речь» в конце 1890-х годов, Гумилёв продолжил ее с 1909 по 1916 г. в журнале «Аполлон». Статьи его, печатавшиеся здесь из номера в номер в разделе журнала «Письма о русской поэзии», составили своеобразный цикл. В нем обрисована широкая картина развития русской поэзии этой поры (причем не только в лице первостепенных ее представителей, но и поэтов второго и даже третьего ряда). В те же годы были опубликованы первые статьи Гумилёва, посвященные теоретическим вопросам русской поэзии и русского стиха, в том числе знаменитая статья «Наследие символизма и акмеизм» (1913) — один из двух главных теоретических манифестов отстаивавшегося Гумилёвым направления в поэзии, за которым надолго закрепилось предложенное им (хотя и мало что говорящее современному читателю) название «акмеизм», — направление, которое Гумилёв и его поэтические друзья и единомышленники стремились противопоставить символизму. Кроме «Аполлона» Гумилёв выступал в качестве критика в органе «Цеха поэтов» — журнале «Гиперборей», «ежемесячнике стихов и критики», который выходил в 1912–1913 гг. под редакцией его друга М. Л. Лозинского (впоследствии известного поэта-переводчика). Наряду с русской поэзией Гумилёв-критик уделял в своих статьях большое место поэзии французской (Т. Готье, Вилье-Грифен и др.; впоследствии — Ш. Бодлер) и бельгийской (Э. Верхарн). После Октября критическая деятельность Гумилёва уступила место популяризаторской, историко-литературной и теоретической. Привлеченный М. Горьким в число сотрудников созданного им в 1918 г. издательства «Всемирная литература», Гумилёв осуществляет для этого и других издательств ряд переводов, пишет к ним вступительные статьи. Одновременно он выступает с лекциями по французской литературе и теоретическим вопросам поэтики, увлекается теорией поэтического перевода.

О литературно-критических статьях и рецензиях Гумилёва в научной и научно-популярной литературе о русской поэзии XX в. написано немало — и у нас, и за рубежом. Но традиционный недостаток едва ли не всех работ на эту тему состоит в том, что они всецело подчинены одной (хотя и достаточно существенной для характеристики позиции Гумилёва) проблеме «Гумилёв и акмеизм». Между тем, хотя Гумилёв был лидером акмеизма (и так же смотрело на него большинство его последователей и учеников), поэзия Гумилёва — слишком крупное и оригинальное явление, чтобы ставить знак равенства между его художественным творчеством и литературной программой акмеизма.

О том, что вопросы о назначении и сущности поэзии всю жизнь тревожили Гумилёва, свидетельствуют его стихотворения разных лет, посвященные темам поэта и поэзии. Уже в 1908 г. он прилагает к письму, адресованному Брюсову, стихотворение «Поэту», причем просит взглянуть на него «„скорее как на рассуждение“ о „конструкции стиха“, чем на стихотворение»1 (так как невысоко ценит его художественные достоинства):

Приведенное стихотворение в значительной мере носит характер подражания поэтическим манифестам Брюсова. В то же время в нем у же достаточно отчетливо звучит один из основных мотивов, положенных Гумилёвым в основу доктрины будущего акмеизма (которому предстояло родиться через пять лет), — отвержение зыбкости и «певучести» стиха символистов, противопоставление им «упругости» и «строгости» поэтической речи, утверждение связи между красотой, свойственной поэзии, и красотой земной жизни, ощущение сопричастности поэта кругу ее явлений (мысль эту Гумилёв будет два года спустя развивать в статье «Жизнь стиха»). Но еще важнее и характернее для Гумилёва-поэта и критика в нем, может быть, убеждение его уже в раннюю пору в том, что поэзия — «богиня, а не танцовщица», служение ей требует от вышедшего на ее «священные тропы» обладания чувством глубокого внутреннего достоинства, ощущения «уверенности» в своих силах и способности свободно ими распоряжаться в соответствии со «строгими» внутренними законами поэзии, которые вытекают из самого ее существа и неподвластны мелкому человеческому своеволию.