Самоочищение или Сарказм – к покаянию путь (СИ)

Потому как заданье им было добро деяти.

Так-от долго они по Тартарии скиталися

Что по Волге-любавушке вконец исскучалися,

И что-то имя уже все хужей заспивалоси,

Надорвался народец, душой ослабилси.

А в Москве-то это горе увидели, озаботились,

Что охляли русски немцы, танцы забросили.

А без танцев без песен всяка работа с рук валится,

Земля с трудом пашется, коровенка не даится.

И нашли в Москве власти, по сусекам поскребыша,

Немца русскага Геню Магтенса – добра молодца.

И дали они ему заданье нелегкое, ой нелегкое, но отважное -

Ренимировать душу грешну немецку - дело важное.

Дали ему кабинет како-никакой пред Кремлем каменным

Да печать здоровущу, а оклад тощий, маненький,

Будешь ведать, грят, ты культурою, культурою немецкою,

Хватит тебе словно Мурому убогому сидеть за печкою.

Завздыхал Генюша тяжко, а что ж поделати,

Надоть в тунгуссиях каторжных песнь налаживать,

Сарафаны цветны шити, раскрашивать

Да новы песни писать-сочинять, разучивать.

Лирическое отступление номер 3:

Сарафаны, сарафаны,

В сарафанах молдаване,

Между ними Магтенс пьяный,

Наш немецкий культурянин.

С бодуна иль с полупьяну

Перепутал культурянин

Молдованок с черной бровью

С немками с великой Волги.

Ну бывает - бес попутал,

Но зато он всех пощупал.

Вот такая вот культура -

Ка бы баба была дура!

Оп-ля, тру-ля-ля,

Начианем все с нуля!

Оп-ля, тру-ля-ля,

Дроля милая моя!

И пошло у Генюшки дело важное хлопотное налаживаться,

Да никто ему из немцев сердешных перечить не отваживался.

Как послал он своих гонцов-скороходов во все стороны,

Да с песнями новыми, балалйками, кардионами.

И ожили немцы тунгусские, речь германску вспоминаючи,

Залопотали вновь на наречиях да на гармонях играючи,

А песни волжански от Гени заслышав, приободрилися

И спивать изновь стали, в сарафаны в горошек повырядилися.

И работы у них, глядишь, вновь заладились,

Коровенки молока поприбавили - трудно учитывать,

Крольчихи, было попритихшие, животами пухнуть начали,

Поголовье свое день ото дня стали увеличивать.

Вызывают тут-ка Генюшу в палаты белокаменны

К высокому начальнику со взором пламенным.

Говорят ему там-ко слова добры, ласковы,

Мол, с заданьем нашим справился классно ты,

Вот тебе медалька, друг ситный, из золота,

Ты служил нам кривдой-правдой смолоду.

А еще возмешь у казначея награду славную -

Тридцать серебренников из казны тебе жалую.

А люди, что в германиях живут, волжанцам завидуют:

Это же где таки дела неправедные виделиси,

Почему в тунгусиях своих они больше нас ведают,

А мы тут, как ходили немыты так и не умылиси?

А Генюша, не будь дурак, им ответ дает правильный,

Я, грит, помочь вам завсегда радостный.

Вот тряхните вы свою мошну с золотом толстую

Да отсыпьте мне от щедрот своих малу толику,

И научу я вас уму разуму, в сарафанах ходить будете,

На кардионах играть научу, век меня не забудете,

Танцам обучу, песням, польку сплясывать,

Вы Европам о счастье своем буде рассказывать.

Лирическое отступление номер 4:

Закружилась, закружилась

В танце бешеном толпа.

Это полька, это полька,

Это полька гоп-ца-ца.

Все поют, и все танцует:

Немец, манси и якут.

Весело, люди ликует,

Хлеб жуют и фодка пьют.

Немец из Берлина тоже,

Не умел еще пока,

Но старается как может:

Выдавает гопака.

Оп-ля, тру-ля-ля,

Начианем все с нуля!

Оп-ля, тру-ля-ля,

Дроля милая моя!

Готя- Балтийский

Фантазия

о том, как у Готи Хама – родилась программа,

согласно которой русский Калиниград

снова будет немецким Кенигсбергом.

***

У фантазера Геры Хама

Родилась программа -

Руссишес Калиниград

Снова дойчес должен стать.

Хватит плакать нам в жилетку

Объявляем пятилетку,

Мы норманы или хто?

Ну не кони же в пальто!

Фольга, Фольга – наша мама

Надоела ты ужe нам!

Прежние проекты херим -

Мы хотим янтарный берег!

Ялта всем нам не указ[1] -

Это раз!

Потсдам[2] - это чепуха!

Ха-ха-ха!

Немцев всех из Казахстана

Завезем зараз туда мы.

Из киргиских из степей

Завезем мы землячей.

И таджики делу в лад

Могут сделать тоже вклад.

Отдадут таджикских немцев,

Кто же против дивидентов?

Скажем им, что янтарем

Мы убыток им вернем.

Боос не даст, а хто он есть?

Он не ставленник с небес,

Наш обычный меннонит,

Скажем - смирно! - и стоит

В ожидание приказа,

Высочайшего указа.

А указ будет простой:

Немцев пустишь на постой

На балтийские ты бреги,

А то вывезут в телеге!

Ты боисься президента!?

Брось, окстись, с того момента,

Как письмо от Готи Хама[3]

Получил он из почтама,

Весь он наш душой и телом,

Понимая, что за дело

Предложил мудрейший муж

По спасенью родных душ,

Что зачахли на чужбине,

Впали в ступор и унынье.

Мы же, пышащие жаром,

Вдохновения угаром,

Им построим райску жизнь.

Вознесемся вместе ввысь

Мы в заоблачные дали.

Ведь не зря мы все страдали

В той империи подлючей,

Злой, паскудной и вонючей.

Мы таперча демократы,

Немцы, русские – все браты!