Смерть безбилетнику!

Контролёр: Я потомственный контролёр, я – лауреат, делегат, тройной план даю..

Полная: Вот мы сейчас и разберёмся, что вы за лауреат!

Пальто: Позвольте! Это что же, опять процесс? Только в обратную сторону? Любопытно…

Шляпа: Что касается меня, то я в этой реабилитации участвовать не намерен.

Полная: Как же так? Наш долг разобраться, вынести правильное решение!

Худая: Правильно! Я вчера купила яйца, дома гляжу, а это пельмени! Так я и к заведующей пошла, в газету написала, на радио. Пусть разберутся, а то сколько же можно терпеть!

Рубашка: Опять разбираться! Нет уж. Я считаю, что контролёр ни в чём не виноват, даже если и ошибся. Всё равно безбилетников убивать надо, а контролёры нужны!

Полная: Вам бы всё убивать! А народное мнение?

Рубашка: Он же сибиряк! Такие люди всегда правы, даже если и ошибаются. Чего развели канитель – билет, пуговица, ошибка… Я бы его за один только берет на части разорвал, я бы их всех!

Режиссёр: Послушайте, а ведь он прав! Ну какая в самом деле разница – тот это билет или нет, он ли это был – или кто-то другой! Зрителям-то всё равно, им сюжет нужен, острая фабула. А у нас ведь всё есть – и исполнители, и техника! Где оператор?

Оператор: (вылезает из под скамейки, поправляет брюки) Я здесь. Что, дальше будем снимать?

Режиссёр: Конечно, сейчас и продолжим. На чём мы там остановились?

Блондинка: На дискуссии между адвокатом и обвинителем.

Режиссёр: Здесь нужен крупный план. А кто из них кто?

Блондинка: Тот, который в шляпе, – адвокат. Правда, вы хотели сделать перестановку.

Режиссёр: Да? А зачем?

Блондинка: Для убедительности, для достоверности.

Режиссёр: Ну, пусть начинают.

Шляпа: Не буду ничего начинать. Я – ухожу.

Режиссёр: Нет, ни в коем случае, всем по двойной ставке! (Кепке) Вы теперь обвинитель, да? Так обвиняйте, обвиняйте… Не хотите? Не можете?

Кепка: Я – могу, пожалуй, хотя мне всё равно.

Режиссёр: Чуть правее встаньте. Или левее, что ли…

Кепка: Я – обвиняю! Возмездие…

Шляпа: Кого ты обвиняешь, в чём?

Кепка: Обвиняю… а ты должен защищать.

Шляпа: Отстань, идиот! Я ухожу.

Кепка: Почему ты оскорбляешь меня? Почему? Чем ты лучше? Это – безнравственно, наконец!

Режиссёр: Вот, хорошо, появился некий конфликт!

Кепка: Он не хочет защищать, он отказывается! Что же я теперь из-за тебя должен обвинять вхолостую, безответно? Мало того, что из-за него я лишился шляпы, так он и сейчас..

Шляпа: Я не лишал тебя шляпы, я никогда и никого не лишал шляп, я просто пошёл в магазин и купил себе шляпу. А ты купил кепку. Что ж, купил так купил, вполне приличная кепка.

Кепка: Ага! Почему же ты сам не купил кепку?

Шляпа: Когда я покупал шляпу, то кепок в магазине уже не было.

Кепка: Ага! А вот мне почему-то досталась кепка, причём последняя!

Шляпа: А я купил последнюю шляпу. А кепок не было. А кепок уже не было!

Режиссёр: Что вы делаете, что вы говорите, фильм совсем о другом!

Кепка: Плевал я на все фильмы на свете, пусть сдохнут! Лучше объясните-ка мне – как же так получилось, что он купил шляпу, а я кепку, если мы были в магазине в одно и то же время? Почему же я не увидел шляпу, почему мне не досталась шляпа, ведь я всю жизнь мечтал о такой! Тут что-то не чисто… Он говорил, что ему нравится кепка, но купил он всё же шляпу. Мол, кепок уже не было! Однако когда я покупал кепку, не было шляп, а он, я думаю, мог бы купить себе кепку, если бы уж очень хотел.

Шляпа: Мог, не мог, мало чего я хотел! Меня вполне устраивает моя шляпа! А ты доставай себе шляпу где хочешь – в Швеции, в Швейцарии, у Леонарда Коэна, на том свете! Он мечтал о шляпе, подумать только! Все мы о чём-то мечтали в молодости; я хотел быть коммерсантом, археологом, космонавтом, я мечтал о восьми любимых, я мечтал работать в ломбарде. Что же делать? Да, мечты не сбываются и жизнь берёт своё, и продолжается, и надо жить, таков империатрический категорив Канта, и я полностью разделяю убеждения великого кенигсбержца, и вполне могу обойтись и без кепки!

Кепка: Нет, не сможешь, не обойдёшься!

Шляпа: Обойдусь! У меня отличная шляпа, с видео, с компьютером, в дождливую погоду она легко переделывается в дом, там и часы, и стол, и окна – там есть всё!

Кепка: Кант! Категоричество! Знаю, знаю эти гнилые теории – юность, старость, от кармы никуда не денешься, травматизм души… В молодости я был влюблён в одну женщину, а она мне не дала и ушла к кому-то. Ну и что же, я всё равно хотел её полюбить, а потом прошло время и я позабыл её, а потом снова встретил и опять полюбил, а теперь вот снова разлюбил. Она выше меня на две головы, громадная, а я ведь не хочу её больше, совсем не хочу, но она всё равно, каждую ночь пытается залезть ко мне в квартиру; я живу на восьмом этаже, а она прямо с земли достает до окна и заглядывает ко мне, и своими ручищами лезет в кровать, под одеяло. Пришлось переставить кровать в дальний угол, поставить решётки на окна. А кепка моя – что же, она мне впору, я буду носить её до самой смерти, назло всем, назло тебе и твоей сраной компьютерной шляпе!

Шляпа: Носи, носи свою дерьмовую кепку, будь сам в дерьме, и каждый день снова надевай дерьмо, натягивай дерьмо на дерьмо!

Кепка: Ненавижу тебя! Ты мешал мне всю жизнь, ты всегда причинял мне вред и мерзкое горе!

Шляпа: Дерьмо! Ты всегда был дерьмом!

Режиссёр: Стойте! Не нужно! Мой фильм…

Кепка: Ненавижу! Ты разрушил, парализовал моё сознание, ты обманул меня и моих домочадцев! Ты разбил семь… нет восемь лампочек в моей чудесной квартире!

Шляпа: В твоей дерьмовой, пропахшей глицерином квартире никогда и не было лампочек, только дешёвая полуавтоматика и дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Полная: Посмотрите! Пока вы тут спорили, он убежал! Его нет!

Худая: Кто убежал?

Полная: Безбилетник!

Худая: Так ведь он не безбилетник, а билетник. А безбилетник кто-то совсем другой…

Пальто: Думаю, что он не убежал, а просто ушёл. Почему бы и нет? Вина не доказана, суд прекращён.

Рубашка: Честный человек просто так не ушёл бы! Он виноват виноват! Я всё время это говорил! Эх, упустили!

Контролёр: Да, это он… он ехал без билета… всё-таки это он!

Худая: Он? А говорили, что не он… Значит он не билетник, а безбилетник?

Полная: Что делать? Кого судить? Кто прав?

Контролёр: Эх черт, полтора года…

Полная: Ну а пуговица, а выпавший билет?

Контролёр: Это он. Я знаю, что это – он!

Полная: Я полная, юная, вечная, скучная женщина!

Я старая, сильная, гибкая, жадная женщина!

Я вечно скитаюсь, я жду и стараюсь, я – женщина!

Я долго ищу в подворотне кусочки-осколки!

Контролёр: Он! Это он!

Рубашка: Он, не он… раззява сибирская. Бежим, может мы ещё догоним его!

Контролёр: За мной, в погоню!

Режиссёр: Оператор вперёд! Сенсационный материал! Репортаж из гущи жизни! Они все просто сдохнут от зависти!

Толпа с рёвом устремляется в погоню. Улица опустела. Только Шляпа сидит на скамейке и листает мятую газету. Потом появляются Кепка, а чуть позже – Пальто и Купальник.

Кепка: То... Сё…

Пальто: Любопытно, догонят его или нет? Вина не доказана, а контролёр, по-моему…

Купальник: Как холодно.

Кепка То. Сё.

Пальто: Куда я шёл? На выставку? Или на набережную? Франц Лойе.