Смерть безбилетнику!

Пальто: Я сам по себе. И Франц Лойе ждёт меня…

Режиссёр: Нельзя думать только о себе! Снимается кино! Потом эту картину станут смотреть миллионы, миллиарды!

Корреспондент: Несколько слов для нашего…

Режиссёр: Нужны радикальные, кардинальные перемены. Мало новых идей и оригинальных замыслов. Эксперимент – не в почёте. Псевдореализм обветшал и устарел.

Корреспондент: То есть, вы считаете, что язык современного кинематографа нуждается в обновлении?

Режиссёр: Да, нуждается! Нуждается! Пусть многие говорят о радикальности, однако при этом нельзя зачеркивать достижения прошлого! Старые мастера! Именно они наполнили пространство кадра неистовой духовностью!

Корреспондент: А вам не кажется…

Режиссёр: Кажется, кажется. Продолжаем! (Пальто) Итак, вы обвинитель, понятно! Запомните, как можно больше убедительности! Ведь перед вами враг, матёрый преступник! Опасность! Все в опасности! Государство в опасности!

Пальто: (растерянно) Но что же мне делать? Что говорить?

Режиссёр: И не стыдно? Взрослый человек, в пальто… Вы кто по профессии?

Пальто: Вообще-то филолог. Иногда искусствовед. Культурой занимаюсь.

Режиссёр: Лекции приходилось читать?

Пальто: Как же! В Берлине, в Ужгороде, в Миассе…

Режиссёр: Читайте, читайте нам лекцию! Но не в Ужгороде, а в Сорбонне, в Оксфорде! Перед вами – лучшие умы человечества, интеллектуальная элита! Вперёд!

Пальто: Я... Я... Я… Требую форума! Форума и кворума! Вот он – взгляните – сидит перед вами! Как невинно он смотрит в землю, можно подумать, что не он, а не он содеял этот тягчайший из грехов! Отцеубийство, скотоложство, кровосмешение – невинные забавы по сравнению с тем, что содеял он, безбилетник!

Режиссёр: Многовато, конечно, пафоса, но ничего… сойдёт! Дерзайте!

Пальто: Нравственность, именно забота о нравственности вынуждает меня быть максимально суровым! Мы…

Режиссёр: Доказывайте, аргументируйте! Перед вами враг, матёрый и опасный преступник!

Пальто: Нравственность является критерием высшим! На вчерашней выставке в Гавре, то есть, не на вчерашней…

Режиссёр: Вы как будто о другом говорили..

Рубашка: Пустите меня! Я всё как надо скажу, с подтекстом!

Режиссёр: Не мешайте! (Пальто) Что же вы замолчали?

Пальто: Милосердие должно быть суровым, а суровость – жестокой! У нас вода текла… вчера, позавчера…

Режиссёр: Что вы несёте? Какая вода, при чём тут вода?

Блондинка: Он бездарен и толст!

Режиссёр: А начинал всё же неплохо…

Блондинка: Он завалит всю съемку!

Режиссёр: Да? Ну ладно, милейший, идите на место. (Смотрит на Кепку) А если вы?

Блондинка: Очень сильный типаж.

Режиссёр: Да, в нём есть что-то робеспьеровское.

Полная: Скорее уж он на Дантона похож.

Худая: Не, на Демулена.

Полная: На Дантона, на Дантона, на Дантона!

Худая: Брось ты, Петровна. Чистый Демулен!

Полная: Нет, на Дантона! На Дантона!

Режиссёр: Да хватит вам… Демулен, Сен-Жюст... Мешаете! (Кепке) Значит, вы будете обвинять. Это злостный безбилетник, это исчадие ада! Он должен быть уничтожен, сметён с пухлых щёк вечно юной старушки Земли! Вот ваша цель! Но не наигрывайте! (Шляпе) И вы – очень внимательно! Ведь Обвинитель – ваш идейный враг, каждое его слово и даже междометие вызывают у вас острое негодование, нравственный понос, духовную рвоту. Вы должны костьми лечь за правду, бороться, бороться за человека, даже если он в принципе убог и ничтожен!

Блондинка: Глядите, а безбилетник-то не шевелится! И глаза закрыты!

Худая: Точно, глаза закрыты! И бледный-то какой!

Пальто: Нельзя было пренебрегать гуманностью, я предупреждал.

Блондинка: Он умер!

Режиссёр: Умер? Зачем же он умер? А как же мой фильм?

Полная: Фильм! У нас народ, суд, общественное мнение... Что же теперь делать?

Рубашка: Ушёл от расправы, собака!

Худая: Сердце, наверное, остановилось, вот и умер.

Толпа гудит. Возгласы: «Умер!», «Вызовите скорую!», «Давай!».

Оператор: Что вы делаете? (на него набрасывается Купальник и затаскивает под скамейку)

Пальто: Так мне не надо быть обвинителем? Слава Богу!

Блондинка: Ай, что это? Он оживает!

Берет шевелится и просыпается

Берет: Фу…Как? Вла…Дождь?

Полная: Так он не умер? Вот ведь дрянь! Суд идёт, кино снимают – всё из-за него, а он спит!

Худая: Не умер, что ли? А говорили – умер! Значит не умер.

Пальто: Бывает смерть клиническая, а бывает и настоящая.

Пальто: Как же вы могли спать? Я отказываюсь вас обвинять!

Худая: У него, может, и семья есть, а мы его убить хотим.

Полная: Может, всё и обойдётся, народ всё решит, разбёрется по-праведному.

Худая: Это всё контролёр вислоусый! Билет, билет… А что билет-то?

Контролёр: Как велено, так и работаю! Мне чужого не надо, я честный человек. Вот скажут не проверять, так и не буду. Но пока ещё платный проезд никто не отменял, на съезде контролёров говорили, что надо ещё строже, чем раньше!

Пальто: Так не будет суда? Тогда я пойду, меня Франц Лойе ждёт.

Рубашка: Как не будет – будет! Меня не разжалобишь, я его… (набрасывается на Берет, трясет его)

Худая: Глядите, бумажки какие-то! (Рассматривает вытряхнутые из Берета бумажки). Билет! Это – билет!

Контролёр: Где билет?

Всеобщее недоумение.

В самом деле, билет автобусный… как же так?

Полная: Так он не безбилетник?

Контролёр: Мне чужого не надо... Откуда же у него билет?

Худая: Значит, честный он, с билетом, как все. А мы его судить хотели…

Полная: Что же теперь делать? Кого теперь судить?

Контролёр: У меня глаз-то намётанный! А вдруг это не он? Или он… Вроде бы и не он…

Полная: А берет? А пуговица?

Контролёр: Берет вроде тот, а человек – другой. Или наоборот…

Полная: А пуговица?

Контролёр: Пуговица – его. То есть, может быть, и не его, а того, который в берете…

Полная: Берет – вот он, на нём!

Контролёр: Берет на нём, да, а он вроде бы и не он!

Рубашка: Берет! Пуговица! Надо было сразу его кончать, а теперь попробуй разберись! Либералы!

Контролёр: Я никогда не ошибался, никогда! Эх! Полтора года его искал, всё на карту поставил. Мне начальство сказало – поймаешь его, мы тебя в метро контролёром назначим, новое дело начнёшь, новатором будешь. К зарплате двадцатку обещали прибавить, она не лишняя мне, двадцатка-то! У меня восемнадцать детей, девятнадцатого ждём, врач сказал, что мальчик будет, по науке девятнадцатые всегда мальчиками получаются!

Полная: Высказывайтесь, все высказывайтесь!

Пальто: Так о чём говорить-то! Суда не будет, фильма тоже, я пойду к Францу Лойе.

Шляпа: А меня ждёт жена.

Кепка: Паралакс сознания! Геоно! Воку! Меня никто не ждёт, но я тоже пойду.

Полная: Постойте! Получается, что контролёр оклеветал невинного!

Контролёр: Не мог, не мог я ошибиться!

Полная: Но ведь билет нашёлся!

Контролёр: А если это не тот билет? Надо экспертизу сделать, в центральную лабораторию послать…

Полная: А человек невинный ждать будет?

Худая: Экспертиза! Вот ведь придумал! Теперь за экспертизу спрятаться хочет!