Орфей спускается в ад

ВЭЛ. Так примерно я и думал. Но эти маршруты не для меня. Пить без просыпу, курить до одурения, шататься бог знает где с первой встречной — все это хорошо для двадцатилетних оболтусов, а мне сегодня стукнуло тридцать, и я уже покончил с такими прогулочками. (Подняв на нее помрачневший взгляд.) Молодость прошла.

КЭРОЛ. К тридцати-то годам? Вряд ли. Мне и самой двадцать девять!

ВЭЛ. Если с пятнадцати лет начинаешь ходить на все эти сборища и гулянки, — к тридцати молодости как не бывало.

Аккомпанируя себе на гитаре, поет балладу «Райские травы».

Кэрол достает из кармана пальто бутылку виски и протягивает Вэлу.

КЭРОЛ. Спасибо. Вы чудесно поете. Поздравляю вас с днем рождения, Змеиная Кожа. От души поздравляю. (Она совсем рядом с ним.)

ВИ.(появляется из кондитерской, резко). Мистер Зевьер не пьет.

КЭРОЛ. Простите — не знала!

ВИ. Если бы вы вели себя поприличнее, ваш отец не лежал бы в параличе!

Звук подъезжающей машины. Женщины бегут к двери, выкрикивая что-то на ходу. Входит Лейди и, кивнув им, останавливается у порога, чтобы пропустить Джейба, за которым идут Пес, Коротыш и шериф Толбет. Лейди здоровается с женщинами почти беззвучным шепотом: она слишком устала. Ей можно дать и тридцать пять и все сорок, но фигура у нее молодая и стройная. Лицо напряженное, нервное: потрясение, которое перенесла она еще девушкой, привело к тому, что порой она бывает на грани почти истерической взвинченности и в голосе ее проскальзывают резкие нотки. Но когда она спокойна, в ней снова появляется девичья мягкость, и она сразу лет на десять молодеет.

ЛЕЙДИ(в дверях). Входи, Джейб, входи. Нам тут устроили торжественную встречу. Даже стол накрыли.

Входит Джейб. Есть что-то волчье в его изможденной фигуре и желтовато-сером лице.

Женщины заводят идиотский галдеж.

БЬЮЛА. Смотрите, смотрите, кто это?

ДОЛЛИ. Да ведь это Джейб!

БЬЮЛА. Он, оказывается, и не думал болеть! Да уж не с курорта ли он? Видите, как посвежел, какой у него чудный цвет лица.

ДОЛЛИ. Клянусь всемогущим богом, прекрасно выглядит!

БЬЮЛА. Кого это он тут вздумал дурачить, скажите на милость? Ха-ха-ха, ну уж меня ему не разыграть.

ДЖЕЙБ. Ф-фу! Господи Иисусе!.. Как я… как я устал!..

Неловкое молчание. Все жадно уставились на этого полу-мертвеца с его напряженной волчьей улыбкой-оскалом и нервным покашливанием.

КОРОТЫШ. Послушай, Джейб, мы тут скормили твоим одноруким бандитам уйму денег.

ПЕС. А уж этот твой бильярдный автомат раскалился почище пистолета.

КОРОТЫШ. Ха-ха!..

ЕВА(появляется нз лестнице. Кричит). Сестрица! Сестрица! Кузен Джейб приехал!

Наверху грохот, сопровождаемый визгом Сестрицы.

ДЖЕЙБ. Господи!..

Кинувшаяся было к Джейбу Ева вдруг останавливается, разразившись плачем.

ЛЕЙДИ. Довольно, Ева Темпл. Что вы там делали наверху?

ЕВА. Не могу удержаться, я так рада его видеть! Какое счастье снова видеть нашего милого, дорогого кузена! Джейб, голубчик…

СЕСТРИЦА. Где же он, где наш бесценный Джейб? Где наш бесценный, любимый кузен?

ЕВА. Вот он, вот он, Сестрица.

СЕСТРИЦА. Да будет над ним благословение господне! Смотрите, как он посвежел, какой румянец!

БЬЮЛА. Слово в слово, так я ему и сказала. У него такой вид, будто в Майами побывал и жарился под флоридским солнышком, ха-ха-ха!

Предшествующие реплики женщины произносят очень быстро, перебивая друг друга.

ДЖЕЙБ. Ни под каким солнышком я не жарился… Вы уж все извините, но праздновать я пойду наверх в постель — устал малость. (Едва волоча ноги двинулся к лестнице.)

Ева и Сестрица, всхлипывая и прижав к глазам платки, идут за ним.

А тут, гляжу, без меня перемены… Так-так-так… Что здесь поделывает обувной прилавок?

Вспыхнувшая между Лейди и Джейбом враждебность, видимо, обычна в их отношениях.

ЛЕЙДИ. Мы ведь всегда мучились из-за того, что мало света, и я…

ДЖЕЙБ. И потому ты отодвинула обувной прилавок подальше от окна? Разумно, ничего не скажешь. Очень разумно, Лейди!

ЛЕЙДИ. Я уже говорила тебе, Джейб, здесь будут лампы дневного света.

ДЖЕЙБ. Так-так-так… Ладно. Позовем завтра парочку черномазых — помогут мне перетащить обувной прилавок обратно.

ЛЕЙДИ. Как знаешь, Джейб. Магазин твой.

ДЖЕЙБ. Спасибо сказала, а то я и не знал.

Лейди резко отворачивается. Джейб идет наверх. Коротыш и Пес за ним. Женщины суетятся и шушукаются внизу. Лейди устало опускается на стул.

БЬЮЛА. Не сойти ему больше по этой лестнице, помяните мое слово.

ДОЛЛИ. Нет, не сойти.

БЬЮЛА. Его уж прошибает смертный пот. Заметили?

ДОЛЛИ. И желт, как лимон. До того желт, что…

Сестрица всхлипывает.

ЕВА. Сестрица! Сестрица!

БЬЮЛА(подходит к. Лейди). Милая Лейди, я, конечно, понимаю: вам неприятно говорить об этом, но мы с Песиком так озабочены…

ДОЛЛИ. Мы с Коротышечкой тоже. Прямо места себе не находим…

ЛЕЙДИ. О чем вы?

БЬЮЛА. Об операции Джейба. Она прошла успешно, да?

ДОЛЛИ. Или, может быть, нет, не успешно?

Лейди смотрит на женщин, словно не видя их. Все они, кроме Кэрол, обступили ее, изнывая от любопытства.

СЕСТРИЦА. Для хирургического вмешательства было уже поздно, да?

ЕВА. Операция не удалась?

Сверху слышен громкий размеренный стук.

БЬЮЛА. Поговаривают, его не стали даже оперировать.

ДОЛЛИ. Но мы верим и надеемся, что положение не безнадежно.

ЕВА. Мы надеемся всем сердцем, возносим за него молитвы.

На лице каждой из них блуждает неосознанная слабая улыбка. Лейди переводит взгляд с одной на другую.